Куда пропали снегири?

Вот уже несколько лет, как Клавдия Ильинична пе­реехала в другой район. Мы давно не виделись с ней, но я всегда помню её гладко зачёсанные назад волосы, вечную спутницу-улыбку, доброжелательные, мудрые глаза. Недавно прослышала: у Клавдии Ильиничны ЧП. Сын, двадцатитрёхлетний студент, возвращался поздно вечером домой, на него напали четверо парней, сняли дублёнку, отобрали деньги. Надо позвонить, посочувствовать.

- Да что ты, какое сочувствие! - в трубке привычно зазвучал приветливый голос. - Это ли не радость? Ну, подумай сама. Ведь это не мой сын отнял деньги, а у моего отняли. Мой-то с концерта возвращался, Чайковского ходил слушать...

Да, мудрость многого стоит. Она стоит дорогих дублёнок и новеньких хрустящих баксов, она стоит серьёзной бреши в семейном бюджете, ей вообще нет цены. Некоторые люди занимаются аутотренингом. Они приучают себя, проснувшись утром, подумать раньше других мыслей: готов ко всему. Вот так - готов ко всему. И в ванную чистить зубы, на кухню жарить яичницу, к телефону отвечать на звонки. И на улицу -на работу. Постоянная готовность принять все пре­вратности судьбы - похвальная готовность. Но она воспитывает борца. Борца за права и завоевания. Бор­ца с кем? С нами. С кем окажется в одном троллейбу­се, в одной очереди, в одном кабинете, в одном цехе, в одной аудитории.

Недаром столько лет слова «бороться», «борьба», «борец», «борцы» были очень популярными. На все лады мы склоняли их и в самых разных контекстах использовали. А может, агрессия наша чрезмерная, готовность обрушиться на ближнего, испепелить его злобой и гневом произросла из того самого зёрнышка, брошенного в почву много лет назад? Мы приучили се­бя к агрессии. Нам же теперь, себя и отучать. Если хо­тим жить по совести, по заповедям, по-божески жить, боясь греха и обиды ближнего. Конечно, мне могут возразить. Что же теперь, подставляться? Заискивать перед хамом, заглядывать в глаза обидчику, проги­баться в реверансе перед врагом?

Был такой замечательный церковный деятель, бого­слов, современник Пушкина, святитель Филарет (Дроз­дов), митрополит Московский. Сказал он в своё время такие слова: «Люби врагов своих, сокрушай врагов Оте­чества и гнушайся врагами Божиими». Думается, нам полезно в них вдуматься. Люби врагов своих. Другими словами, не гневись на них, опусти перед ними свою планку нравственного совершенства. Ведь это сейчас, сию минуту враг уничтожает тебя гневными словами. А вчера, год назад ты также уничтожал ближнего. Пусть не его, другого, беззащитного, растерянного. Считай, что сегодня оплачены, наконец, твои счета.

Помню, когда я покаялась батюшке, что нет сил терпеть обидчика, молчу, а всё кипит, душа во гневе, он устало на меня посмотрел:

- Хорошо, что молчишь. Продолжай молчать. А в душе... Пусть никто об этом не знает.

Я благодарна ему, что не стал он подталкивать ме­ня к любви. Полюби врага, врагов любить надо... Да я сама знаю, что надо, но не полюбила вот ещё, немощь моя духовная не позволяет мне подняться на сверкаю­щую вершину совершенства.

Сокрушай врагов Отечества - второй постулат свя­тителя Филарета. Вот здесь-то и вспомним гнев пра­ведный. Тот самый, что ставим мы в один ряд со свя­тым чувством любви к Родине. Праведный гнев по сути своей и есть любовь. Но любовь действенная, вос­стающая против того, кто грозит Отечеству. Приме­ров такой любви несть числа в нашей истории. Сейчас нет-нет, да и проклюнется голосок доморощенного философа-прокурора: «Как так, Сергий Радонежский к миру призывал, а Ослябю с Пересветом на поле бра­ни отправил, умирать. Не по-христиански это, не по-православному». По-христиански. По-православно­му. Потому что умирать за Родину всегда было делом, достойным православного человека. Пойти первым в праведный бой, благословясь и перекрестившись, это мученические, желанные венцы.

Вот какие интересные слова сказал один историк-богослов: «В славянском языке нет слова, соответ­ствующего западноевропейскому слову «патриот». Но это не потому, что мы не любим Родину, а потому, что любить Родину для нас так же естественно, как и дышать. Ведь нет же у нас слова, обозначающего чело­века, любящего свою мать. Потому что в какой мере человек перестаёт любить мать, в той мере он пере­стаёт быть человеком».

А вот и третий постулат: «Гнушайся врагов Божиих». Как понять это? Видимо, праведный гнев, с кото­рым ты готов обрушиться на врага Божиего, не в сло­вах заключается, не в обличении, не в негодовании, а в том, чтобы отвернуть от него своё лицо, презреть внутренне. Подвижники-христиане так и делали. А ночами, когда враги Божии почивали, молились о них, как о заблудших. И Господь уж сам определял их участь. Наше время до чего лукаво. Любимое не­когда слово «борьба» легко заменили мы на популяр­ное нынче «терпимость». Терпимость к своим вра­гам - да. Но терпимость к Божиим... Слово-то больно уязвимое. В русском языке, великом, могучем и прав­дивом, оно имеет один, определённый смысл и упот­ребляется в определённом контексте.