Кукла Самуся

Игумен развел руками в показной покорности небесам.

— Неведомо то.

— Откуда тогда взялись записи в церковных книгах?

Игумен оставался таким же безмятежным, однако Марьяна поймала легкую тень неудовольствия, которая промелькнула у него на лице.

— Нашли при восстановлении фундамента Успенского собора.

— А если археологи найдут захоронение гетьмана, чем это обернется для монастыря? У вас будет больше туристов?

— Мы не туристический объект, — мягко погрозил ей пальцем игумен. — Вера не терпит мирской суеты.

— То есть вы против раскопок?

Игумен Савва вздохнул.

— На все воля божья.

— Я могу взглянуть на то место, где нашли церковные книги?

— Там ничего нет, мы все передали в местный краеведческий музей. А что касается фундамента, его признали непригодным для восстановления, поэтому… Там сейчас строится трапезная для бойцов, проходящих у нас реабилитацию согласно программе…

— Да-да, я поняла, — раздраженно оборвала его Марьяна, вставая. — Но я все равно хочу взглянуть.

Оглушительно гудели пчелы, в воздухе стоял теплый медовый аромат. Света приложила ладонь ко лбу, прикрываясь от солнца, и сощурилась.

— Там?

Одна из работающих на пасеке прихожанок кивнула:

— Должон быть тама.

— Спасибо.

Света пошла по ступенькам, поднимаясь на холм к жилому корпусу монастыря. Раз уж она здесь, то можно повидать отца Егора. Она видела, как Марьяна вышла вместе с игуменом и отправились в противоположную сторону, но решила, что успеет. Девушка ускорила шаг и через минуту нырнула в приятную прохладу здания. Однако в келье отца Егора не оказалось, и его никто не видел.

— Может, в теплице работает? Или в саду?

Света благодарно кивнула. Могла бы и сама сообразить. Отец Егор был страстным садоводом, как и ее папа. На этой почве они в свое время сдружились и до сих пор поддерживали связь, хотя теперь сад стоял заброшенным…

— Отец Егор? — громко позвала она, заглядывая в теплицу.

Никого. Может, в город ушел по делам? Или где-нибудь в саду и не слышит ее? Она уже собиралась уходить, как ее внимание привлекло нечто странное. В траве, недалеко от тропинки, валялся одинокий мужской ботинок. Света нахмурилась и шагнула вперед, наклоняясь. Так и есть. Мужской ботинок. Трава была примята, а кусты бузины, налитые черными гроздьями ягод, кое-где обломаны. Девушка раздвинула ветви и заглянула внутрь. От ужаса у нее перехватило дыхание. На нее смотрело мертвое лицо отца Егора.

Марьяна оттащила Свету в сторону и стала допытывать:

— Кто он? Вы его знаете? Ау!

Она щелкнула у нее перед лицом пальцами, и девушка наконец сфокусировала на ней взгляд.

— Отец Егор… о боже…

— Не реветь!..

Возле тела уже суетились монахи, которыми командовал игумен Савва.

— Эй! Тело нельзя трогать до приезда полиции! — воскликнула Марьяна, заметив, что монахи собрались вытащить труп из кустов. — Я ее уже вызвала, капитан Ворох обещал приехать через пять минут.

— Это дело наше, внутреннее…

— У него голова разбита! Какое, к чертям, внутреннее дело!

— Не упоминайте нечистого в храме…

— А ну руки прочь от тела!

Марьяне пришлось оставить Свету и заступить дорогу монахам, которые, впрочем, были настроены не особо решительно. Им явно не хотелось прикасаться к трупу.

— Если вы не в курсе, игумен, то этой ночью похитили ребенка, а отца Егора, судя по внешним признакам, тоже стукнули примерно в это же время.

— Похитили? — удивился игумен. — Кого?

— Павлика, сына Балуева. И Балуеву-старшему очень не понравится, если кто-то будет мешать следствию!

Игумен стушевался и отступил, махнув рукой монахам. Те молча исчезли. Марьяна решила ковать железо, пока горячо.

— А пока капитан Ворох в пути, вы можете ответить на мои вопросы, — сказала она командирским тоном. — Когда вы видели отца Егора в последний раз?

— Он приболел, поэтому я освободил его… — игумен осекся, сообразив, что его развели. — А по какому праву вы тут устраиваете допрос?

— Я помогаю следствию. Официально. Столичный следователь по особо важным делам Эрнест Аккаржей меня уполномочил, — нагло напирала Марьяна. — Поэтому отвечайте на мои вопросы.

— Но он не… — отмерла Света и получила от Марьяны локтем в бок. — Ох…

— Итак, когда вы в последний раз видели отца Егора? — настаивала Стожар.

— Вчера вечером… когда он отпрашивался к врачу…

— Как он выглядел? Что у него болело?

— Простудился, кажется. Послушайте, я не уверен, что…

— То есть весь день его никто не видел? Что он делал здесь, в саду?

— Когда не было службы, он саду все время свободное отдавал… — игумен замолчал. — Нет, я не собираюсь обсуждать с вами внутренние дела монастыря.

— Так и запишем, — грозно пообещала Марьяна. — Отказывается от сотрудничества, диагноз — православие головного мозга.

— Вы оскорбляете Господа в Его доме!..

— И давно вы себя господом возомнили?

Света не выдержала и одернула нахалку.

— Марьяна, прекратите! Отец Егор был хорошим человеком, имейте уважение хотя бы к его памяти.

Марьяна обернулась и уставилась на нее громадными желтыми глазищами с узенькими, как у кошки, зрачками.

— Вы знали его лично?

— Да.

— Ладно. Можете идти, игумен, мы со Светой тут покараулим тело до приезда полиции.