Кукла-талисман

— Как это — зачем?

— Нобу по-прежнему Нобу. Кем был, кем родился, тем и остался. Зачем ему грамота? Есть тело — нет дела. А тут и тело, и душа — все прежние, изначальные. Значит, никакого фуккацу. О чём же мне писать в грамоте?

— И впрямь, — господин Сэки благосклонно улыбнулся. — С другой стороны, писать всегда есть о чём, такая у нас служба. Если не грамоту, то отчёт вы уже написали?

— Он у вас на столе, — доложил я. — Со вчерашнего вечера.

— Да? Хорошо, Рэйден-сан, вы не устаёте меня радовать.

Прозвучало двусмысленно.

Сегодня Сэки Осаму был одет точно так же, как в прошлый раз, когда мы столкнулись на заднем дворе: зелёное кимоно из шёлка с лаковыми нитями, чёрная накидка с личными гербами, чиновничья шапка, завязанная под подбородком. Та же одежда, иное расположение духа.

— При случае я обязательно просмотрю ваш отчёт. Полагаю, он увлекательней, чем истории Ихара Сайкаку. Я читал у него «Сопоставление дел под сенью сакуры»: скука смертная! Особенно «Женщина, повергшая в слёзы соловья». Жил, понимаешь ли, в старину на улице Самбондори некий ронин… Да, вот! Я хотел спросить вас об отравлении.

— Об отравлении?

Умение начальства менять тему разговора всегда повергало меня в душевный трепет.

— Помните собаку, которую отравил ваш мальчишка?

— Я помню собаку, которая загрызла брата Шиджеру…

— Нет, это уже потом, после смерти мальчика. Лавочник жаловался, что парень ещё при жизни отравил его собаку. Лучшую, если не ошибаюсь. Вы выяснили, как ему это удалось?

Отчёт он, значит, просмотрит. При случае, значит. Уверен, если попросить господина Сэки, он без запинки процитирует мой отчёт, начав с любого предложенного места. Вот только просить его я не рискну.

— Выяснил, Сэки-сан.

— Почему этого нет в отчёте?

— Виноват, Сэки-сан. Я узнал правду уже после подачи отчёта вам. И решил, что эта подробность не меняет сути дела.

— Вы решили? Оказывается, в нашей управе решаете вы: что меняет суть дела, а что — нет. Ну хватит кланяться, хватит! Так вы скоро и льстить научитесь. Как же он отравил собаку, этот дерзкий мальчишка? Каким ядом?

— Сестра Иоши рассказала мне, что её брат летом отловил с дюжину мамуси[27]…

— Да он смерти искал! От яда мамуси нет спасения. Чаще них никто не нападает на человека. Говорите, дюжину? Жаль, что такой человек не родился самураем.

— Мне тоже жаль, Сэки-сан. Змей мальчик сунул в мешок и подбросил в клетку к собаке. Мешок он завязывать не стал, змеи и выбрались. Каких-то пёс загрыз, но и сам скончался от укусов.

— Остроумно, — заметил господин Сэки. — Изящное решение.

Я содрогнулся. У меня были другие представления об изяществе и остроумии.

— Значит, змеи? В мешке? Не зря говорят, что предусмотрительность — половина храбрости. Надеюсь, князь Эмма найдёт для вашего Иоши в аду достойную службу. Храбрецы везде в цене. И пусть служит подольше! Уверен, что не хочу встретиться с этим парнем в его следующем рождении.

А я бы не против, подумал я. Но это уж как повезёт.

— Мечи, — внезапно произнёс Сэки Осаму. — Те мечи, что нам дали в Фукугахаме. Вы их сохранили, Рэйден-сан?

— Разумеется!

Я аж подпрыгнул. Как господин Сэки мог сомневаться в таком?

— Это теперь наши семейные реликвии. Я купил для них отличную подставку…

— Два клинка, — кажется, он меня не слышал. — Два острых клинка, большой и малый. Когда-то — символ воинского достоинства, душа самурая. Случается, я упражняюсь с этими клинками во дворе дома. И знаете что? У меня получается в высшей степени плохо. С одним ещё кое-как, но с двумя… Вы понимаете меня, Рэйден-сан?

Я не понимал. Но на всякий случай кивнул.

— Два клинка, — он вздохнул. — Это серьёзное испытание. Не всякий способен его пройти.

Два клинка. Серьёзное испытание.

Сэки Осаму как в воду глядел.

Повесть о двух клинках