Культурные повороты. Новые ориентиры в науках о культуре

Как же такой критический ракурс взгляда на пространство и пространственность оказывается сконцентрированным в общедисциплинарном spatial turn? Почти безудержный рост разговоров о картографировании, или же маппинге, в последние годы подтвердил, что главным образом нагруженность категории пространства постколониальными смыслами породила новые формы восприятия и аналитические категории. Именно с этой позиции лучше всего ответить на вопрос, в чем же выражается не только измененное понимание пространства, переоткрытие пространства как значительного «предмета» культурологии вплоть до различения частных и общественных пространств, гендерно-специфических и телесных пространств, на которые уже обращала внимание прежде всего феминистская перспектива в те же 1980-е. Насколько можно, помимо этого, говорить о пространственном повороте? Здесь важно, что пространство само становится центральной аналитической категорией, принципом конструирования социального поведения, сферой материальности и близости опыту, стратегией репрезентации. Последняя больше не ориентируется на нарративность и темпоральность, тем самым высвобождаясь из силков эволюционизма и развития.[914] Завоюет ли пространственный поворот действительный авторитет, будет видно по тому, насколько глубоко он войдет в науки, исследовательские направления которых не особо жалуют пространственность. Однако главным образом это продемонстрирует то, насколько категория пространства окажется способной добиться пространственной ревизии самого понятия культуры.

Этот стимул к новой концептуализации «культуры» прочитывается уже в распространении новой культурно-аналитической терминологии с такими явно выраженными пространственными метафорами, как маргинальность, края, границы, локация, детерриториализация, центр/периферия, маппинг. Этот вокабулярий сгущается в «культурологическую модель, охватывающую совместное мышление различных уровней и измерений: индивидуальное и общественное, соответствующее и несоответствующее, локальное и глобальное, конкретное и воображаемое, практика и репрезентация мыслятся и описываются в своем взаимовлиянии».[915] Пространственный ракурс, таким образом, позволяет осуществить целостный анализ того, что раньше рассматривалось скорее по отдельности: несоразмерное сосуществование повседневной жизни, взаимовлияние структур и индивидуальных решений, – выдающийся новый подход, который даже инициировал появление целого журнала: «Пространство и культура».[916] Такого рода комплексное оперативное понятие пространства в аспекте отдельных дисциплин, с одной стороны, выводит пространственный поворот на след политической пространственной перспективы и политики пространства, поскольку позиционирует себя как неотъемлемое ключевое понятие ввиду контингентности глобального мира. С другой стороны, оно возвращает внимание к конкретным пространственным отношениям, однако при этом возникает риск, что пространственный поворот утратит свою изначальную ударную силу в политике, свой политический потенциал.

4. Пространственный поворот в отдельных дисциплинах