Культурология. История мировой культуры и религии

Персонализм (от лат. persona – личность). В этом принципе, собственно, и содержится то новое понимание человека, о котором мы говорили выше. Если античность понимала человека как тело, по этой причине в изображении человека преобладали статуи, скульптуры, то средневековое сознание понимает человека как личность. Это означает, что человек есть, конечно же, тело, но тело значимо не само по себе, оно есть храм души (личности). Посредством тела душа действует в мире, совершая поступки. Человек должен выбирать между добром и злом. Собственно поступком и называется такой выбор. Поступок предполагает ответственность, причем в первую очередь перед самим собой и перед Богом. Если античный герой – это безудержное самоутверждение, ограниченное, разве что, правом, т. е. внешними пределами, то средневековый христианин – это, в первую очередь, совесть, т. е. вновь – взгляд на самого себя, непрерывный самоанализ. Таким образом, средневековый персонализм – это понимание человека как единства идеального и материального, души и тела, причем первичным в этом единстве выступает идеальное – душа. Тело – это «инструмент» души, с помощью которого она выражает себя. Отсюда феномен иконы. Икона развилась из античного портрета, однако качественно отлична от него. Если портрет – это изображение внешности человека, т. е. материального, то икона есть изображение личности, т. е. идеального, мыслимого. По словам Иоанна Дамаскина, икона есть «книга для неграмотных».

Однако и переоценивать средневековый персонализм мы не должны. Важно понимать, что для средневекового сознания Личностью в собственном смысле был только Бог. Живой, земной человек как личность не воспринимался. Как сказано в Евангелии: «Никто не свят при жизни, кроме Бога». Поэтому иконы изображают либо Бога, либо святых, т. е. умерших, «живых в Боге».

4.2. Политическое и экономическое устройство Средневековья

Описывая эпоху Средневековья, мы должны говорить о его политическом и экономическом устройстве одновременно. Происходит так потому, что в эту эпоху отношения власти и собственности тесно переплетены между собой, являются практически одним и тем же. Правосознание развито еще очень слабо, а поэтому собственность есть только у того, кто обладает властью, кто может защитить свою собственность посредством вооруженной силы. Точно так же еще не созданы экономические институты, принуждающие людей к труду, даже деньги еще не являются ценностью, а поэтому можно только внеэкономически, т. е. силой, заставлять их работать. Организация любой хозяйственной единицы предполагает в первую очередь наличие власти.

Политическое и экономическое устройство Средних веков называется феодализмом. Название феодализм происходит от термина «феод», который означает условное земельное владение – в основном – или какой-либо иной доход, так же получаемый при условии. Сеньор (вышестоящий) дает вассалу (нижестоящему) землю на условии военной, – в основном – или административной службы. Военная служба была самым распространенным условием потому, что феодализм – это такой строй, при котором эксплуатация происходит путем внеэкономического принуждения. Это значит, что крестьяне работают на феодала и отдают ему часть произведенного продукта просто потому, что он военной силой принуждает их это делать. Крестьяне в эту эпоху составляют абсолютное большинство населения, поэтому требуется большое количество военных, которые будут держать их в подчинении. Еще одной причиной, объясняющей потребность в большом количестве военных, является низкий уровень единства населения в средневековых государствах. Важно понять, что единая культура, единый язык, единая экономика складываются только в эпоху Нового времени, когда начинается создание национальных государств. А, соответственно, в эпоху Средних веков не просто отсутствовала единая культура, но абсолютное большинство населения (крестьяне) были вообще лишены культуры. То же самое можно сказать и о большинстве населения городов. Единого языка не было, была только совокупность диалектов. И зачастую носители разных диалектов одного и того же языка с трудом понимали, а то и вовсе не понимали друг друга. В условиях натурального хозяйства единой экономической системы просто не могло быть. Отсюда становится ясно, что удержать вместе эту разрозненную совокупность людей могла только вооруженная сила. Можно было только заставить этих людей держаться вместе, потому что они не понимали и не могли понять, зачем им нужно быть вместе.