Кусака

Вот они, мужчины, подумала Селеста, допивая кока-колу. Проклятые идиоты режутся, вечно натыкаются на острое, истекают кровью, как зарезанные свиньи, и делают вид, будто ничего не произошло! Уинт был таким же: однажды здорово разорвал руку о колючую проволоку, а вел себя так, словно занозил палец. Пытался казаться крутым. Вероятно, если снять с Вэнса полсотни фунтов жира, получится вылитый Уинт.

Она встряхнулась. Что это, жара? Или висящий в воздухе дым? Селеста никогда не чувствовала ни капли влечения к Эду Вэнсу. Швырнув жестянку в корзину для мусора, женщина резко сказала:

– Хочу знать, что здесь творится, и сейчас же!

Вэнс перестал принюхиваться. Не корица, решил он. Наверное, гамамелис. Шериф подошел к столу и достал ключи от патрульной машины.

– Я к вам обращаюсь! – фыркнула Селеста.

– Мне надо съездить за Дэнни Чаффином. Дежурные сбежали. Хотите услышать, в чем дело, придется поехать со мной. – Он уже шел к двери.

– Нечего забастовки устраивать!

Шериф остановился.

– Мне надо запереть контору. Вы идете или нет?

Селеста представляла себе ад именно как поездку в патрульной машине, где за рулем трясутся жиры Вэнса, но поняла, что придется стерпеть.

– Иду, – процедила она сквозь зубы и последовала за шерифом.

Глава 24 Стихийное бедствие

– Господи помилуй! – Хитрюга Крич через треснувшее оконное стекло смотрел на пирамиду. Он так и не снял желто-синюю клетчатую спортивную куртку. Рыжий клок волос взмок от пота и прилип к сверкающей лысине. – Слышишь, Джинджер, свались эта штука двумя сотнями ярдов севернее, мы сейчас гуляли бы на том свете. Как, черт возьми, я объясню это мистеру Брассуэллу?

Джинджер Крич задумалась. Она сидела в кресле-качалке в обшитой сосновыми панелями гостиной. На Джинджер был синий халат, на ногах – тапочки, в седеющих волосах – розовые трубочки бигуди. Миссис Крич хмурилась.

– Стихийное бедствие, – решила она. – Так и скажешь, промысел Божий.

– Стихийное бедствие, – повторил Хитрюга, пробуя, как это звучит. – Нет, на такое он не купится! И потом, будь здесь метеорит или что-то, упавшее не по собственной воле, вышло бы стихийное бедствие. А раз оно соображает, какое ж это стихийное бедствие? Где тут промысел Божий?

Харв Брассуэлл, начальник Крича, пребывал в Далласе. Когда речь заходила о возмещении убытков, он становился весьма прижимистым.

– Ты хочешь сказать, что у Господа нет воли и разума? – спросила Джинджер, прекращая покачиваться в кресле.

– Нет, конечно! Просто стихийное бедствие – это буря, засуха… в общем, то, что по силам вызвать только Богу. – Звучало все равно неубедительно, но Кричу вовсе не хотелось раззадорить Джинджер. – Вряд ли Господь имеет отношение к тому, что произошло.

Кресло продолжало поскрипывать. Комнату освещали три керосиновые лампы, подвешенные к люстре, имитирующей тележное колесо. Две свечи горели на телевизоре. На книжных полках теснились «Ридерз дайджест», «Нэшнл джиографик», тома страхового законодательства, сборники полезных советов из серии «Как заинтересовать клиента» и религиозная литература Джинджер.

– Держу пари, эта штука стряхнула с фундаментов все дома в городе, – раздраженно сказал Хитрюга. – А девяносто процентов окон наверняка побито, провалиться мне на этом месте. И все улицы в трещинах. Я никогда не верил в летающие тарелки, но, клянусь Богом, если к нам приземлился не звездолет, тогда я не знаю, что это!

– Даже думать не хочу, – сказала Джинджер, принимаясь раскачиваться сильнее. – Никаких звездолетов.

– Да уж не леденцовая гора, будьте покойны! Господи, что за бардак! – Он коснулся лба прохладным стаканом чая со льдом, который держал в руке. Разумеется, с отключением энергии холодильник перестал работать, но в морозильнике пока сохранилось несколько ванночек с кубиками льда. Правда, было так жарко, что долго продержаться они не могли. – Этот полковник Роудс устроил совещание с шерифом и мэром Бреттом. Меня, правда, не позвали. Наверное, я недостаточно важная персона. Я могу каждому в городе продать страховой полис, вкалывать не за страх, а за совесть, и все равно я недостаточно важная персона. А все ты! Большое тебе спасибо!

– Кроткие наследуют землю, – отозвалась Джинджер, и Хитрюга нахмурился, поскольку не понимал, о чем она талдычит.

Он думал, что жена и сама этого не понимает.

– Кротких ищи в другом месте! – посоветовал он.

Джинджер ничего не ответила, продолжая раскачиваться. Хитрюга услышал, как за рекой, в католической церкви, ритмично загудел колокол, скликая прихожан.

– Никак отец Ла-Прадо открывает лавочку. Догадываюсь, что и преподобный Дженнингс не отстанет. Только одними колоколами людей разве удержишь…

И тут раздался непонятный звук. Хитрюга осекся.

Это был резкий треск ломающейся кирпичной кладки.

Внизу, подумал Хитрюга Крич. Похоже, пол в подвале лопается к чер…

– Что это? – вскрикнула Джинджер, поднимаясь.

Пустая качалка продолжала поскрипывать.

Деревянный пол задрожал.