Кусака

Хитрюга поглядел на жену. Глаза Джинджер остекленели и стали огромными, рот округлился. Тележное колесо у них над головами затряслось, керосиновые лампы закачались. Хитрюга сказал:

– По-моему, это землетрясе…

Пол вздыбился, словно снизу его атаковало что-то огромное. В свете ламп блеснули выскочившие из досок гвозди. Джинджер попятилась, споткнулась, упала и испустила пронзительный вопль. Хитрюга рухнул на колени.

Затрещало дерево. На глазах у Джинджер пол под Хитрюгой раскололся, и он по шею провалился в разлом. Вокруг, заполняя комнату, клубилась пыль, но лицо мужа все еще можно было различить: смертельно бледное, вместо глаз – провалы, в которых отражалось небывалое потрясение. Он смотрел, как Джинджер отползает по обваливающемуся полу.

– Меня что-то схватило, – сказал Хитрюга голосом, превратившимся в страшный тонкий всхлип. – Помоги мне, Джинджер… пожалуйста. – И протянул ей руку. С пальцев медленно стекало что-то вязкое, похожее на серую слизь.

Джинджер завыла, мотая головой с раскачивающимися трубочками бигуди.

А потом Хитрюга исчез в дыре под полом гостиной. Дом снова затрясся, стены, предавшие хозяина, жалобно стонали. Из трещин в сосновых панелях, подобно призрачному дыханию, поднималась известковая пыль. Наконец все стихло. Слышалось лишь поскрипывание кресла-качалки и люстры, тележного колеса. Одна лампа сорвалась, но не разбилась, она лежала на круглом алом коврике.

Джинджер Крич прошептала:

– Хитрюга?

Она дрожала, по лицу текли слезы, мочевой пузырь готов был лопнуть. Потом выкрикнула:

– Хитрюга!

Ответа не последовало, только внизу из сломанной трубы с журчанием вытекала вода. Вскоре струйка иссякла, и похожее на смех журчание прекратилось.

Джинджер, чьи мышцы стали вялыми, как холодные резиновые бинты, заставила себя сделать шаг к дыре. Она должна была посмотреть вниз («Не хочу, не буду, не надо!») – ведь дыра лишила ее мужа. Джинджер добралась до рваного края, и тут желудок пригрозил выбросить свое содержимое наружу, поэтому ей пришлось крепко зажмурить глаза и пересилить себя. Тошнота прошла, и женщина заглянула в отверстие.

Темнота.

Она потянулась за керосиновой лампой и прикрутила фитиль. Пламя затрепетало, мигнуло и вытянулось оранжевым остреньким язычком, похожим на лезвие ножа. Джинджер сунула лампу в дыру, а другой рукой так вцепилась в неровный край, что костяшки пальцев побелели.

Желтая пыль осыпалась, закручиваясь крохотными смерчами. Джинджер оглядела расположенный восемью футами ниже подвал. В его полу оказалась вторая дыра, словно бы прогрызенная в бетонных блоках. Там тоже царил мрак.

– Хитрюга? – прошептала она, и эхо ответило: «Хитрюга? Хитрюга? Хитрюга?»

Пальцы Джинджер свело, она выронила лампу, и та, пролетев футов десять или двадцать, вдребезги разбилась о рыжую техасскую землю. Разлившийся керосин вспыхнул. На дне дыры, там, куда что-то уволокло ее мужа, Джинджер удалось разглядеть поблескивающую слизь.

Немедленно утратив способность рассуждать разумно, Джинджер скорчилась на покореженном полу в позе эмбриона, сжалась в тесный дрожащий комок. Она решила семь раз прочесть Двадцать третий псалом, ведь семь – святое число, и если твердить псалом долго, с истинной верой, то, подняв голову, она увидит Хитрюгу, сидящего на складном стуле у противоположной стены с одной из своих книжек. Работает телевизор, а… мм… звездолет исчез. Джинджер хотела прочитать псалом, но, задыхаясь от ужаса, не смогла вспомнить ни слова.

В церкви звонили.

Наверное, сегодня воскресенье, подумала она. Ясное и свежее воскресное утро. Женщина села, прислушиваясь к колокольному звону. Что это за лиловый свет льется из окна? Где Хитрюга и откуда взялась эта дыра?..

Джинджер всегда любила звон церковного колокола, призывающий к молитве. Пора идти, а Хитрюга может прийти попозже. И пусть только попробует надеть свой красный костюм – она шкуру с него спустит, честное слово. Джинджер встала. Глаза были пустыми, на пыльном лице блестели промытые слезами дорожки. Она вышла из дома и босиком зашагала по Брасос-стрит.

Глава 25 Лучший друг Сержанта

– Ну, будет, Бегун, не трусь. Не дам я тебя в обиду! – Сержант Деннисон потрепал Бегуна по голове, и невидимый пес свернулся у ноги хозяина. – Не тревожься. Старина Сержант тебя защитит.

Сержант Деннисон сидел на краю эстрады посреди Престон-парка. Только что у него на глазах вертолет с пилотом и еще двумя людьми на борту поднялся в воздух и на высоте примерно шестидесяти футов взял курс на восток. Шум винтов быстро затихал.