Кусака

Патрульную машину вел Вэнс. Дэнни молча сидел рядом, судорожно стискивая винтовку. Дом Хитрюги Крича, выстроенный из песчаника, с красной черепичной крышей, стоял неподалеку от угла Селеста-стрит и Брасос-стрит. Входная дверь была распахнута настежь. В доме шериф с помощником заметили слабое мерцание не то свечей, не то ламп, однако никаких признаков Хитрюги не было. Вэнс притормозил у тротуара. Они вышли из машины и двинулись по засыпанной галькой дорожке.

В восьми футах от двери у Вэнса чуть не отнялись ноги. Он увидел лежащий на высохшем газоне тапок Джинджер. В животе стало холодно – двери напоминали пасть, готовую сжевать его, стоит только переступить порог. Ему показалось, что где-то очень далеко юношеские голоса издевательски выкрикивают: «Burro! Burro! Burro!»

– Шериф. – Дэнни остановился у двери. – Вы в порядке?

В тусклом лиловом свете лицо Вэнса лоснилось от пота.

– Ага. Все отлично. – Он нагнулся и принялся растирать колени. – Болячки старого футболиста – иногда прихватывает.

– Вот уж не знал, что вы играли в футбол.

– Дело прошлое.

Вэнс весь вспотел: лицо, грудь, спина, зад. Холодный, липкий пот. Его обязанности ограничивались разгоном драк, расследованием дорожно-транспортных происшествий и розыском пропавших собак. Стрелять при исполнении служебных обязанностей ему еще не приходилось. При мысли о том, что надо войти в этот дом и увидеть, что же свело Джинджер Крич с ума, в промежности у шерифа так зачесалось, словно штаны были набиты пауками.

– Хотите, чтобы я вошел? – спросил Дэнни.

Да, чуть не сказал Вэнс. Но чем дольше он сверлил взглядом дверь, тем отчетливее понимал, что первым должен войти сам. Просто обязан сделать это, потому что он – шериф. Кроме того, у него дробовик, а у Дэнни – винтовка. Что бы там ни пряталось в темноте за дверью, заряд картечи его изрешетит.

– Нет, – сипло сказал Вэнс. – Первым пойду я.

Ему понадобилось собрать всю свою дряблую волю, чтобы сдвинуться с места. Он замялся в хищно зияющем дверном проеме… и вошел в дом. Под правым башмаком мяукнула оторванная половица.

– Хитрюга! – окликнул Вэнс и не совладал с голосом. – Хитрюга, ты где?

Полицейские пошли на свет через холл в гостиную, где отбрасывала тени пара керосиновых ламп и плыла пыль от пола к потолку.

– Шериф, взгляните! – Дэнни первым увидел дыру с зазубренными краями и теперь показывал на нее. Вэнс приблизился к провалу в полу. Они с Дэнни остановились у края, заглядывая вниз, во тьму.

Скрип-скрип. Скрип-скрип.

Оба одновременно подняли глаза.

В дальнем углу комнаты кто-то качался в кресле: вперед-назад, вперед-назад. На полу рядом лежал разорванный журнал «Нэшнл джиографик».

Скрип-скрип. Скрип-скрип.

– Х-хитрюга? – прошептал Вэнс.

– Здоро́во, – ответил Хитрюга Крич.

Его лицо почти целиком скрывала тень, но он по-прежнему был в желто-синей клетчатой куртке, темно-синих брюках, жемчужно-серой сорочке и двухцветных кроссовках. Рыжие прямые волосы гладко зачесаны на макушку, руки сложены на коленях. Хитрюга раскачивался.

– Что… что происходит? – спросил Вэнс. – Джинджер чуть с ума…

– Здоро́во, – снова сказал человек в кресле, продолжая свое занятие. Лицо его было совершенно бесцветным, лишь поблескивали глаза, отражая свет двух уцелевших ламп, свисавших с люстры-колеса. Само колесо было сломано. Скрип-скрип, не умолкали полозья качалки.

Странный голос, подумал Вэнс. Хриплый, как басы церковного органа. Да, по звучанию он напоминал голос Хитрюги, но при этом… отличался.

Поблескивающие глазки пристально следили за шерифом.

– Ты – лицо, наделенное властью. Так? – гнусаво прогудел голос.

– Я Эд Вэнс. Ты меня знаешь. Ладно, Хитрюга. В чем дело? – Ноги Вэнса снова приросли к полу.

У Хитрюги было что-то неладно со ртом.

– Эд Вэнс. – Крич легонько склонил голову набок. – Эд Вэнс, – повторил он, словно прежде ни разу не слышал этого имени и хотел убедиться, что не забудет. – Я знал, что пришлют представителя власти. То есть тебя, так?

Вэнс посмотрел на Дэнни. Паренек стоял ни жив ни мертв, прижимая винтовку к груди. Ритм речи Хитрюги Крича, категоричность фраз, неторопливый говорок – все было как надо, вот только эта таящаяся в голосе органная нота, хрипотца, словно в горле клокотала мокрота…

– Тогда задам-ка я тебе вопрос, коллега, – сказал сидящий в кресле-качалке. – Кто хранитель?

– Хранитель?..

– Я что, непонятно изъясняюсь? Кто хранитель?

– Хитрюга… о чем ты? Я ничего не знаю про хранителя.

Качалка остановилась. Дэнни ахнул и сделал шаг назад – не возьми он себя в руки, свалился бы в провал.

– Может быть, не знаешь, – ответил сидящий в качалке. – Но возможно, и знаешь. А может быть, канифолишь мне мозги, Эд Вэнс.

– Нет, клянусь! Я не знаю, о чем ты! – И вдруг Вэнса, как пуля между глаз, настигла мысль: это не Хитрюга!