Кувейт. Мозаика времен

Все свои доходы в прошлом бедуины вкладывали в основном в приобретение верблюдов. Овец держали в количествах, намного меньших. Объяснением тому — нехватка воды. Овец требовалось поить каждый день, а воды недоставало. Верблюды же могли обходиться без нее в течение нескольких дней. Овцы обеспечивали бедуина свежим мясом и материалом для поддержания огня в очаге — пометом. Овечьи шкуры использовали для изготовления сумок и сандалий, а шерсть — для пряжи. Уход за овцами, их выпас бедуины племен «благородных» относили к «занятиям недостойным», и нанимали для этих целей пастухов из племен «неблагородных».

Каждый бедуин, отмечал Х. Диксон, начиная самостоятельную жизнь, мечтал, прежде всего, обзавестись ружьем и верховым быстроходным верблюдом. Если после этого он приобретал еще дюжину верблюдов, женился, покупал 50 овец и охотничью собаку масти салюки, то считал себя в жизни мужчиной вполне состоявшимся[771].

К верблюду у кочевника-аравийца отношение особое. «Верблюд, — гласит поговорка арабов Аравии, — часть человеческого сердца». По одной из легенд жителей «Острова арабов», Аллах изваял человека из глины, и вдохнул в него жизнь. Неиспользованную часть глины разделил на две части, и сотворил из них финиковую пальму и верблюда. Поэтому, говорят бедуины, «финиковая пальма — сестра человека, а верблюд — его брат».

Верблюд и бедуин принадлежат пустыне. Верблюд для бедуина, заявляют и сегодня кочевники Аравии, — это «половинка его души», друг и товарищ. В прежние времена бедуина в шутку называли «паразитом верблюда». Молоко и мясо верблюда были важным компонентом пищевого рациона кочевника. Верблюжий помет использовали для обогрева шатра. Из верблюжьей шерсти ткали ткани. Уриной верблюдицы промывали глаза после песчаных бурь, и мыли ею волосы, избавляясь от паразитов. На верблюдах доставляли воду из колодцев и перевозили домашний скарб во время перекочевок, совершали газу и паломничество к Святым местам в Мекке и Медине. Верблюд являлся неким стратегическим запасом свежего мяса на случай засухи и голода, и единственным на протяжении веков средством передвижения по пустыне.

Раз в году верблюдов на неделю обязательно выводили в солончаки. По наблюдениям бедуинов, это укрепляло «жилистость» животных, по их выражению, то есть выносливость.

Верблюд, наравне с финиковой пальмой, — и поныне главные символы Аравии. В прошлом именно верблюд определял статус аравийца, его принадлежность к «касте избранных», иными словами, — к сообществу кочевников, людей свободных.

Приобретение верблюда на рынке или его увод во время газу — это для бедуина наивысшая радость, рассказывали известные исследователи Аравии, а вот его утрата — беда и безутешное горе.

Каждый верблюд в Аравии имеет метку (васм), свидетельствующую о его принадлежности к тому или иному племени. Ставят васм на левом предплечье дромадера, реже — на шее.

Бедуины отзываются о верблюде, как о самом красивом и грациозном животном Аравии, именуют его «даром Аллаха».

Верблюд — это «твердая валюта» Древней Аравии. На него аравиец мог обменять на рынке любой из требовавшихся ему товаров.

Приручение верблюдов в северо-восточной части «Острова арабов», по мнению ученых, состоялось в 1200–1100 гг. до н. э.

Особо следует упомянуть об выпускавшихся на волю верблюдицах и верблюдах с надрезанными ушами, которых бедуины называли словами «бахира» и «хами» соответственно. Надрезы на их ушах служили знаком-предупреждением жителям аравийской пустыни, что ни ездить, ни перевозить на них поклажу — нельзя. Люди таких животных не трогали. Они считались неприкасаемыми. Бахирами становились те из верблюдиц, кто рожал пять верблюжат, причем последним из них обязательно должен был быть верблюжонок мужского пола. «Хами» — это верблюды-отцы десяти верблюжат.

Существовала у арабов Древней Аравии еще одна категория неприкасаемых верблюдиц — саиба. Ею делалось то животное, положив руку на спину которого, бедуин клялся в том, что если в жизни его произойдет то-то и то-то, то есть то, чего он страстно желает, то он отпустит эту верблюдицу на волю[772].

Гордость бедуина — его лошадь чистой арабской породы. Кочевники величают ее «дочерью пустыни». Легенда гласит, что первую кобылицу этой породы Господь даровал Исма’илу, прародителю плен Северной Аравии. Спустившись на ней с небес, архангел Джаб раил (Гавриил), вручая лошадь Исма’илу, сказал, что существо это, черного окраса с красивыми глазами, будет Исма’илу верным другом в пустыне и надежным товарищем в битвах.

Самой желанной военной добычей в прошлом считались у аравийцев кобылицы (за ними шли верблюдицы). В глазах бедуинов они имели такую ценность, что победитель, согласно традиции аравийской пустыни, щадил своего врага, отдававшего ему их добровольно[773].