Квантовая теория недопоцелуев

– Тебе правда надо травить этим организм перед таким важным событием?

– Потом выпью воды. Я хочу отпраздновать. Я не смогла пообедать, а вчерашний ужин был печальным. В качестве вегетарианских закусок подали равиоли, и мне кажется, они были консервированными.

Она пододвигает ко мне чашку.

– Ну хотя бы чаю выпей. Сделай мать счастливой.

Я беру чашку и отпиваю глоток, но чай какой-то странный и горький, так что я отставляю чашку и жду газировку.

– Поздравляю. Вы с Калебом явно впечатлили судей.

Я рассказываю, как все прошло, особенно подробно про разговор с профессором Сингхом.

– И у тебя не было проблем? – переспрашивает она.

Моя маленькая заминка с инженером не стоит упоминания, так что я мотаю головой, делаю большой глоток колы, которую поставила передо мной официантка, и откусываю огромный кусок от брауни.

Мама морщится и снова пододвигает ко мне чай.

– А сколько людей будет сегодня в зале?

– Пара сотен? Участники, их учителя, родственники, возможно, несколько профессоров и детей из местных школ.

Мама корчит гримасу. Жаль, что приходится вот так. Я бы хотела, чтобы наш разговор не был похож на клиническую беседу.

Она берет меня за руку.

– Эти слова тебе не понравятся, но я твоя мать, и не моя задача всем нравиться. Я говорила с судьями. Вы с Калебом получите стипендию, даже не выходя на сцену. Зачем рисковать всем, чего ты достигла? А если что-то случится и ты снова перестанешь говорить? А если будет что-то еще хуже?

Ее страх заразен. У меня повышается пульс. И в голове проносится длинный перечень судеб, о которых она мне постоянно рассказывала: безумие, суицид, паранойя, галлюцинации, кататония. Неужели это выступление стоит того, чтобы скатиться ближе к этой границе?

Но я вспоминаю слова Аниты: «Они – твои родители, но ты – не их собственность». Ее страхи – не мои. Интересно, насколько усугублялась моя тревожность из-за ярлыка «расстройство», которым наградила меня мама, вместо того чтобы принять ее просто как одно из моих качеств. Неудобное, конечно, но, возможно, оно не сильно хуже, чем моя неспособность поймать летящий предмет или мои аллергии.

– Со мной будет Калеб, – говорю я. – Все будет в порядке.

– Калеб – не решение всех проблем, – говорит она. – Он не может подчинить себе аудиторию и не сможет убрать все триггеры, которые отправят тебя в свободное падение.

– Ого, – говорю я. И не могу придумать, что еще сказать. Я в полном шоке от этого пренебрежения и моими способностями, и ролью Калеба в моей жизни, но это не я тут срываюсь. А мама. Ее страх велик и иррационален, и он мешает ей жить. Почему-то эта мысль вызывает во мне достаточно сочувствия, чтобы я не сорвалась на нее. Ведь я-то прекрасно понимаю, каково это – настолько бояться. Ну и что, что страх нелогичен – это абсолютно неважно.

– Когда я так себя чувствую, я вдыхаю через нос, задерживаю дыхание на три удара сердца и выдыхаю. И в процессе ощущаю, как успокаивается мое тело.

– Эви, это хорошо, но этого мало. Пожалуйста. Пожалуйста. Если уж ты так хочешь это сделать, выпей чай перед уходом.

Я подозрительно смотрю на нее. Она не из тех людей, кто верит в травяные чаи и йогу. Мама доверяет только двум способам: рецептурным и безрецептурным препаратам.

О.

Она бы не стала. Правда?

Наблюдая за ней, я обмакиваю палец в остывающий чай, мешаю его, а потом кладу палец себе в рот. И на этот раз опознаю странный горький вкус.

Ксанакс.

КАЛЕБ

Открывая дверь в нашу комнату для подготовки, я обнаруживаю Бекс, которая расхаживает взад-вперед и разговаривает сама с собой. С резкой жестикуляцией.

– У тебя здесь все в порядке? – спрашиваю я. Мне вроде как казалось, что это она должна нас успокаивать.

– Нет!

– Ну ладно.

– Мои родители приехали в Чикаго на «деловую встречу». – Она делает знак «кавычки» пальцами. – И остановились в отеле через дорогу. Хотят зайти и поздороваться.

– И это ужасно, потому что?..

– Помимо того что они не выносят и мысли о том, что я одна проведу сорок восемь часов в большом городе, несмотря на то что по закону я взрослая? И если вдуматься, я даже не одна. Я здесь под наблюдением своего директора, который сам дед, управляет школой и получил высшее физическое образование.

– Да, – говорю я, тщательно скрывая веселье. – Помимо этого.

Бекс злится, и несмотря на то что мне ее жаль, я радуюсь этой маленькой расплате за то, как она играла со мной последние два дня.

– Я обещала себе, что при следующей встрече скажу им, что поеду получать образование в Нью-Йорке, буду изучать изменения климата и встречаться с парнями-научниками, а у меня не было времени подготовиться. И что я им скажу?

– Э-э-э.

– И еще, если они скажут «хорошо»? Что тогда, Калеб?

– Тогда ты поедешь получать образование в Нью-Йорке, будешь изучать изменения климата и встречаться с парнями-научниками? Хотя, может быть, не в этом порядке. Твои шансы на последнее достаточно высоки и в Ньютоне, так что можешь начать с этого.

У меня такое ощущение, что я сейчас заглядываю в мир Эви. Странно говорить с кем-то, абсолютно не понимая, откуда берутся его эмоции, но это дает и какое-то чувство свободы.