Квон-Кхим-Го

Здесь я с отцом и братом было охотились.

Когда это было?

Три года и шесть лет спустя.

А знаешь, я очень хорошо стреляю из лука.

Она попросила и очень важно, как подобает принцессе клинок.

Да ты и впрямь избалованная отцом.

Только ты ещё не знаешь, я умею им фехтовать.

Но мне страшно, вдруг ты перережешь им своё пальто.

Даже не думай быть слишком упрямым.

Мне никто никогда не смел перегородить путь, никто в жизни не перечил, разве что брат.

Я твой верный слуга, но я очень боюсь за тебя.

Нет уверенности, окажется большая ошибка.

Я всегда имела в виду поступок и безответственность.

На то, видимо, были причины, они смеялись.

Он был очень внимателен и опасался за её жизнь.

Давай пойдём не по дороге, а свернём с неё.

Даже не подумаю, Чжи-Шань-Ши хорошо понимала Квон-Кхим-Го, её внутренняя интуиция подсказывала – опасности нет.

Она не спешила, взяла в руки краеугольный, богато отделанный кинжал.

Зачем он тебе?

Надо понимать, только для успокоения души.

Ты ищешь причину или хочешь его вонзить?

Надо будет, не дрогнет рука.

Я буду им сама себя защищать.

А знаешь, ты права, женщина-воин хитрее мужчин.

Наверное, так оно и есть, ты вся переменилась, пока я тебя защищал.

Было холодно, Квон-Кхим-Го немедля надел на неё пальто.

«Только не надо застёгивать», – зябко потёрши руки, сказала принцесса Чжи-Шань-Ши.

Не будем никого бояться.

Здесь, на этой земле, нас не обидит никто.

Нужно быть бдительным и осторожным.

Меня этому всегда учил деда Хве-Танг-Хе.

Первое правило, оно противоречит «другому».

Не драться и не вызывать на поединок!

«Другое» – не стоять у безволия на пути!

Что было ещё сказано им, не льстить многоговорящим или они умышленно лгут, ибо их жизнь полностью противоречит себе.

Ты и впрямь считаешь меня невыносимой.

Только невоспитанной.

А что это такое, или меня надо было бить.

Не знаю, как объяснить, что можно, а чего нельзя.

Вот оно что, только ты не знаешь закон.

На миг она закрыла глаза.

Прямо по дороге навстречу им шёл человек.

В руках его была длинная палка, она немного прогибалась увесисто и упруго удерживала вещевой мешок.

Соломенная шляпа была столь велика, прикрывала лицо и глаза.

Сам вроде сорока лет.

Зрелый мужчина шёл, не оглядываясь.

Может, это странствующий монах.

Или такой же свободолюбивый, как я.

Такое мог подумать только Квон-Кхим-Го.

Он шёл не поспешно, но быстро приближался.

Глаза б не заметили нас.

Но мы стояли долго по самой середине пути.

Мы, наверное, были похожи на чужаков.

Как вежливо он улыбнулся.

Он даже снял свою огромную шляпу.

«Вы, наверное, очень устали и голодны», – не нарочно, но вежливо сказал он.

Прошу прощенья, но вы, госпожа, очень похожи на нашу принцессу Чжи-Шань-Ши?

Он не многое говорил, а лишь только нужные слова.

Свернувши с главной дороги, он очень быстро и ловко разжег неброский костёр.

Было несправедливо отказаться, ведь правда очень хотелось есть.

«Спасибо», – стеснительно и робко сказала девушка.

Ей было очень неловко, не по себе, ведь она никогда не была «среди» простолюдинов.

Он, Квон-Кхим-Го, не мог скрыть остро наточенный и очень качественно изготовленный меч.

Такие мечи подобает носить только военачальнику, вы, наверное, тот самый, o «котором» много говорят, ваше имя Квон-Кхим-Го?

Знаете, я не узнал бы вас, но вы сами выдали себя?

С вами клинок, сделанный из кузнецы королевского дворца.

Я такой же странник, как и ты.

Наверное, я ошибся, но вы так похожи на него.

Хотелось сказать правду, но вырывалось слово «нет».

Четверть часа мы сидели и много говорили.

Ещё немного, и я уже знал – Тое-Сан-Тье жив!

Мы расстались, но в душе осталось доброе впечатление.

Вновь возник непревзойденный и весьма заманчивый план.

Теперь было расставлено всё на свои места.

Она поняла то, что смог утаить в глубине души её лучший и самый дорогой друг.

Теперь она полностью ему подчинилась.

Небыстрым шагом они шли теперь во дворец.

Длинная улица, а бездомному она пуста.

Теперь Квон-Кхим-Го и Чжи-Шань-Ши медленно шли по самой середине дороги.

Здесь могут пройти дозорные стражники правопорядка.

Такая она есть, неуклюжесть, всегда идёт за спиной или тянет назад.

Больше всего хочется уют.

Вспоминается мягкая, тёплая, уютная кровать.

Такие серые впечатления, усталость, бессонница, они окутали и молчат.

Скоро попросимся на ночлег, или наш приют – соломенный дом.

Ведь это не смешно.

Бежать от страха в тот самый момент больших перемен.

За такое неуверенное чувство отец Ока-Йо бы наказал.

Больше всего хотелось тепла и холодной воды.

Давай постучим и попросимся на ночлег.

Кто тебя такую встретит да ещё пустит на порог?

«Никто не посмеет…» – на этом самом слове она запнулась.

Неловкая в себе, принцесса упала наземь посередине пути.

Её одним движением подхватил, взял на руки и понёс Квон-Кхим-Го.

Столько зря слов.

Откуда настойчивое противоречие.

Никто не может перегородить дорогу, встать им угрозой посередине пути.

Больно ли ей, или вся продрогла – не говорит.

Принцесса устала, переутомилась, голодна и молчит.

Как быть, что делать, наверное, начинается дождь.

Капает, не даёт покоя, вот-вот пойдёт.

Развернувшись, он встал.

Трудно без поддержки, некому высказаться о себе.