Лабиринт

Как пастух в пустыне ночью глаз не сводит с определенной звезды, так и Сёдзо, приняв за ориентир легко различимый даже в темноте выступ на правой стороне вершины горы В., похожий на прилепившийся к горе огромный ком земли, не спускал с него глаз. Нужно идти вперед и ни в коем случае не выпускать из виду выступ, по ту сторону которого находится деревня Д.

Сёдзо уверенно шел вперед. Было не так уж холодно, но ночной ветерок все-таки пронизывал насквозь. Сёдзо почти ежедневно стоял в ночных караулах и уже привык к резкой перемене температуры. Однако сейчас даже быстрая ходьба не могла согреть его, он прозяб, словно зимой.

«Где теперь Чэн? Удалось ли ему скрыться?—думал , Сёдзо, продолжая шагать дальше.— Ведь он был так слаб, что едва держался на ногах, а потом вдруг как быстро побежал...» После грубого окрика Сёдзо он, наверно, подумал, что хоть тот и спас ему жизнь, но все же он «гуйцзы-бин» — солдат-дьявол, и это придало ему сил. Вот так на пожаре выносят самые тяжелые вещи, которые в обычных условиях нечего думать даже сдвинуть с места. При этой мысли Сёдзо стало как-то не по себе, и он глубоко задумался. Сёдзо и прежде не был с Чэном в дружеских отношениях. Больше того, Чэн, должно быть, не знал даже его имени и, так как он вывел его из башни в полной темноте, он, наверно, не смог бы узнать своего спасителя и в лицо. И все же никто, кроме Сёдзо, вероятно, не пришел бы на помощь Чэну. А с другой стороны, именно злополучное происшествие с Чэном побудило Сёдзо решиться на побег, и в этом смысле Чэн спас Сёдзо и вывел его на новый путь. Такое странное переплетение их судеб потрясло Сёдзо. Возможно, Чэн уже укрылся в пещере, в которой он предлагал спрятаться с самого начала. А если и нет, то он ведь местный житель и непременно доберется до какого-нибудь безопасного убежища.

Сёдзо захотелось взглянуть на часы. Хотя он и привык к свету звезд, но чтобы разглядеть цифры, все же придется зажечь спичку. А часовой на четырехугольной башне ничего не упустит из вида на расстоянии шести километров по радиусу. Сколько он уже прошел? Даже если он еще и не выбрался за пределы зоны, обозреваемой с наблюдательной вышки, все же он наверняка прошагал больше четырех километров. Так казалось Сёдзо. Если бы удалось взглянуть на часы, то можно было бы определить, обнаружен ли уже побег или нет. Если сейчас больше двенадцати, то на смену пришел новый часовой, и его побег обнаружен. А если двенадцати еще нет, то, пожалуй, пока это никому не известно. Патруль появляется не так часто, как днем, он проверяет посты чаще всего глубокой ночью.

Вполне возможно, что пустят в ход пулеметы и гранатометы, как это делается для острастки партизан. Теперь стали стрелять из них реже. В расписании службы на сегодня стрельба не указана, так что если вдруг начнут палить, значит, о побеге стало известно. Сёдзо невольно насторожился и стал прислушиваться. Он решил прибавить шагу. Изредка он начинал идти медленнее, останавливаясь чтобы чуть передохнуть, опираясь на винтовку. И оборачивался назад. Холма, на котором был расположен отряд, не было видно, и определить, в каком направлении он находится, Сёдзо не мог, Кругом все та же черная пустота и глубокая, нерушимая тишина. Куда идти? Что находится впереди, что в правой стороне, что в левой? Сёдзо начи-надо казаться, что он потерял ориентировку. Но пока выручал все тот же выступ на горе В. Его было видно и справа и слева. Гора под распростершимся звездным небом казалась чернее, чем прилегавшая к ее подножию темная равнина. Ее тоже было хорошо видно. Но чем больше Сёдзо продвигался вперед, тем больше, казалось, она уходила назад. И еще ему казалось, что чем больше он торопится, тем медленнее передвигаются ноги.

Он знал, что испытываемые им странные ощущения вызваны напряжением, усталостью и непроглядной тьмой. Сильную усталость он иногда чувствовал и раньше, во время учений и походов, но сейчас она была другой. Обдумывая побег, он ночью не сомкнул глаз. Кроме того, заготовка топлива и перевозка его во второй половине дня потребовали много сил. Он неудачно прыгнул с насыпи не только потому, что старался не налететь на Чэна, но и потому, что его мышцы ослабели. А вообще все, что произошло сегодня, и сам побег уже казались ему далеким прошлым.

Теперь Сёдзо снова захотелось зажечь спичку, но уже не затем, чтобы взглянуть на часы. Теперь ему просто хотелось увидеть огонек. Ему казалось, что вспыхнувший хоть на мгновение огонек вернет ему спокойствие. Сёдзо старался убедить себя, что зажечь спичку уже можно. Огонь успокоит его нервы, да и на часы можно будет посмотреть, выяснить, обнаружен ли уже его побег?