Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Исследователи по-разному оценивают причины успеха этого сочинения. Как отмечает современный биограф Кальера Жан-Клод Ваке, многочисленные предшественники писателя ставили в центр своего повествования фигуру посла, его качества, привилегии, функции — об этом свидетельствуют даже названия их сочинений: «Посол и его функции», «Совершенный посол», «Публичный министр при иностранных дворах: его функции и прерогативы». Кальер же положил начало традиции писать о переговорном процессе и о тех усилиях, которые нужно приложить конкретным людям (дипломатам), чтобы переговоры завершились успехом, а успех переговоров — это возможность избежать войны[1114]. При этом речь идет не об успехе любой ценой: если государь приказывает своему дипломату пойти на подлость (убийство или мятеж в стране пребывания), у него есть право не выполнить приказ и остаться честным человеком. Сочинение Кальера по своей жанровой принадлежности ближе не столько к литературе по международному праву, сколько к популярной в эпоху классицизма назидательной литературе. Автор не ссылается на личный опыт, а пытается сформулировать универсальные правила поведения, которых должен придерживаться человек, облеченный посольским характером.

Труд Кальера получил второе рождение уже в XX веке — между мировыми войнами, когда искусство переговоров оказалось как никогда востребованным[1115]. С тех пор это сочинение изучается в высших учебных заведениях, готовящих будущих дипломатов. В начале 2000‐х годов оно было переиздано во Франции с обстоятельными комментариями в серии «Классика политической мысли»[1116] и в России в серии «Классика дипломатии», для чего был сделан новый перевод на русский язык[1117].

Однотомное издание 1716 года состоит из посвящения герцогу Филиппу II Орлеанскому, регенту при малолетнем короле Людовике XV, и 24 глав. В 1750 году в Лондоне на французском языке вышло двухтомное издание под тем же названием, но с дополнениями некоего господина М***[1118]. В первом томе к указанным 24 главам добавилось приложение «Спор, случившийся на Тридентском соборе между послами королей Франции и Испании о первенстве» («Dispute arrivé au Concile de Trente entre les Ambassadeurs de France et d’ Espagne pour la préseance»). Второй том состоит из 90 небольших глав, посвященных тем же сюжетам, что и главы первого тома, и единых для двух томов именного, географического и предметного указателей («Table de matieres contenus dans cet Ouvrage»). Отклики на второй том были отрицательными. Так, Гаспар де Реаль де Курбан (Gaspard de Réal de Curban), автор статьи о Кальере в «Универсальном словаре наук», выпускаемом с 1777 года французским философом Жаном-Батистом-Рене Робине (Jean-Baptiste-René Robinet), пишет: «Вторая часть полностью принадлежит редактору. Это грустный подарок, сделанный публике, и эта вторая часть ничего не стоит. У издателя нет никаких представлений о предмете, о котором он рассуждает; он компилирует авторские пассажи, не понимая их»[1119]. Имя автора, или «компилятора», второго тома установить пока не удалось. Судя по имеющимся в тексте историческим примерам и ссылкам на сочинения XVII — начала XVIII века (Гуго Гроция, Шарля Паскаля, Жана Отмана, Авраама де Викфора, Корнелиса ван Бейнкерсгука[1120]), он был написан не позднее 1729 года[1121]. В 1757 году двухтомное издание на французском языке было воспроизведено повторно, на этот раз в Рисвике[1122].

Левашев заинтересовался сочинением Кальера еще в Копенгагене в 1751 году — вскоре после выхода лондонского издания. В Коллегию иностранных дел он тогда сообщил, что начал переводить некие книги, которые могли бы быть полезны чиновникам ведомства[1123]. 18 февраля 1752 года, через несколько дней после отъезда Левашева в Дрезден, барон Корф уточнял, что молодой капитан, «не взирая на непрестанные свои болезни, по возможности время втуне не препровождал, ибо он известную Калиерову книгу о негоциациях с самодержавными государями на российской язык переводит и уже почти докончал: я ему советовал перевесть и Пекетову книжку о тех же негоциациях, которая первой в дополнение служит и весма хорошо писана»[1124]. Речь шла о трактате Антуана Пеке «Рассуждение об искусстве переговоров» (1737)[1125]. Только 25 февраля (8 марта) 1757 года в Коллегии иностранных дел внезапно вспомнили о переводах Левашева и специальной цидулой на имя посла в Вене графа Кейзерлинга попросили сообщить, в каком состоянии находится работа над ними[1126].