Читаем Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография полностью

Второй том рукописи АВПРИ состоит из 95 глав, во французских изданиях их 90. Увеличение числа глав произошло за счет разбивки двух из них на четыре более мелкие. Кроме того, перу Левашева принадлежит глава I «О начале посолств», которая представляет собой экскурс в историю дипломатии[1142]. В ней, помимо труда Сарраза дю Франкнэ, он ссылается на работы еще трех авторов, которые мог держать в руках: это популярные в свое время «Посол» испанского дипломата Хуана Антонио де Вера-и-Фигероа Авила-и-Суньига, графа де ла Рока (1620), «Посол и его функции» голландца по происхождению на французской службе Авраама де Викфора (1682), «О судебной юрисдикции послов, гражданской и уголовной» нидерландского юриста Корнелиса ван Бейнкерсгука (1721)[1143]. Сочинение Антуана Пеке «Рассуждение об искусстве переговоров», которое Левашев собирался переводить в Копенгагене, к работе над рассматриваемой рукописью не привлекалось. Начал ли он тогда перевод этого сочинения и обращался ли к нему впоследствии, не известно.

Анализ источников, использованных Левашевым, свидетельствует о том, что он разбирался в современной ему дипломатической литературе, благодаря чему ему удалось перевести труд Кальера несмотря на почти полное отсутствие опубликованных работ по международно-правовой проблематике на русском языке, не говоря уже о дипломатических трактатах. Сноски, содержавшиеся в оригинальном двухтомном издании Кальера, при переводе были сохранены.

В 1772 году Собрание, старающееся о переводе иностранных книг, учрежденное Екатериной II в 1768 году, издало на русском языке сочинение Кальера в строгом соответствии с двухтомным рисвикским изданием 1757 года[1144]. Было переведено и посвящение Филиппу Орлеанскому, и приложение к первому тому «Спор, случившийся на Тридентском соборе между послами королей францускаго и ишпанскаго о председательстве», и указатель для обоих томов под названием «Опись материй, находящихся в сем сочинении». В конце первого тома был также помещен список употребляемых в тексте иностранных слов с объяснением их значения.

В Санкт-Петербургском филиале архива Российской академии наук сохранились две расписки от 19 марта и 18 июля 1772 года о том, что канцелярист Комиссии о коммерции Тимофей Иванов сын Канболин получил «по просьбе переводившего» 136 руб. с полтиной за перевод первого тома Кальера и 143 руб. с полтиной — второго[1145]. Имя переводчика не было указано и в других документах, относящихся к изданию книги.

Сравнение рукописи АВПРИ и печатного текста позволило прийти к выводу, что по крайней мере второй том был напечатан в переводе Левашева: полностью совпадают названия 94 глав (напомним, что в его рукописи было 95 глав, а во втором томе французского издания — 90); в тексте содержится незначительная редакторская правка, которая почти не затрагивает словоупотребления; расставлены знаки препинания; выправлены «не» с глаголами; добавлены, где это необходимо, мягкий знак и «й», отсутствующие в рукописи.

Первый том печатного издания существенно отличается от рукописного, что создает впечатление нового перевода: иначе переведены названия некоторых глав[1146], встречается другое словоупотребление, построение фраз. Печатный текст несколько ближе к современному русскому языку и потому легче читается. Рассмотрим фрагменты о дипломатической деятельности[1147]:

Cependant il n’y a peut-être point d’ emploi plus difficile à bien faire que celui-là, il y faut de la pénétration, de la dextérité, de la souplesse, une grande étenduë de connoissances, & sur-tout un juste & fin discernement, & il n’est pas surprenant que des hommes qui s’engagent dans ces emplois pour jouïr du titre & des appointemens, & qui n’ont pas la moindre idée de tous les devoirs qui y sont attachés, y fassent un apprentissage souvent très-prejudiciable aux affaires qu’on leur confie.

Callières. T. 1. Chapitre 1. Dessein de l’ ouvrage: & importance des négociations. P. 3–4.
Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
Литература как жизнь. Том I
Литература как жизнь. Том I

Дмитрий Михайлович Урнов (род. в 1936 г., Москва), литератор, выпускник Московского Университета, доктор филологических наук, профессор.«До чего же летуча атмосфера того или иного времени и как трудно удержать в памяти характер эпохи, восстанавливая, а не придумывая пережитое» – таков мотив двухтомных воспоминаний протяжённостью с конца 1930-х до 2020-х годов нашего времени. Автор, биограф писателей и хроникер своего увлечения конным спортом, известен книгой о Даниеле Дефо в серии ЖЗЛ, повестью о Томасе Пейне в серии «Пламенные революционеры» и такими популярными очерковыми книгами, как «По словам лошади» и на «На благо лошадей».Первый том воспоминаний содержит «послужной список», включающий обучение в Московском Государственном Университете им. М. В. Ломоносова, сотрудничество в Институте мировой литературы им. А. М. Горького, участие в деятельности Союза советских писателей, заведование кафедрой литературы в Московском Государственном Институте международных отношений и профессуру в Америке.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Дмитрий Михайлович Урнов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Документальное