Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Из этого отрывка видно, что при переводе profession Левашев использует понятия «звание» и «состояние», очевидно уловив, что речь идет не только о роде деятельности, но и о сословной принадлежности. При этом les emplois de la judicature и des hommes de loi, означающие по сути одно и то же, Левашев переводит по-разному — «судейские чины» и «приказные люди», а gens de robes — еще один синоним — не переводит совсем. Однако далее в той же главе les gens de robes и les emplois de la robe переводятся как «штатские чины» и «приказные люди» соответственно[1155]. Вариативность при переводе одних и тех же понятий свидетельствует о том, что Левашев, с одной стороны, не стремился их унифицировать, а с другой — что универсальные категории, через которые могли быть описаны европейские общественные реалии, к середине XVIII века в России еще не были разработаны[1156].

В употреблении понятий pays и Etat ни у Кальера, ни у анонимного автора второго тома издания 1757 года нет определенной системы, они часто выступают как синонимы. Левашев переводит их по-разному, чувствуя языковые нюансы: иностранные государства или земли (pays étrangers), «знатнейшие христианские державы» (les principaux Etats de chrétienté), «доброе управление государством» (pour bien gouverner un Etat), «нет ни одново государя ни правителства» (il n’y a point de prince ni d’ Etat).

Понятие droit de gens Левашев традиционно переводит как «правы народные» или «народное право», droit public — «публичное, или государственное право», droit civil — гражданское право. В главах, позаимствованных у автора анонимного трактата 1726 года и Сарраза дю Франкнэ, речь несколько раз идет о «натуральных правах» (то есть о естественном праве) — понятие, которое не встречается ни в одном из изданий Кальера.

Любопытные наблюдения можно сделать по поводу понятия «политика». В первом томе французского издания, принадлежащем самому Кальеру, оно почти не встречается (упоминается Ришелье как великий политик и его Testament politique, дважды affaires politiques, один раз «снисходительность к политике и максимам, которые ею правят» — condescendance pour la politique et le[s] maxime[s] qui y regnent). Во втором томе, принадлежащем неизвестному французскому автору, речь идет о политике как политическом курсе (politique de Venise, sage politique, saine politique, politique de princes, la politique des intérêts des couronnes), и именно так («политика корон и их интересов») это понятие переводит Левашев, но в своих собственных текстах (например, в «Слове к истинным патриотам» или в главе «О начале посолств» второго тома) он пишет о политике в несколько ином контексте.

В нынешние века и политика не менше государству нуждна, сколко силное воиско, которое одно без знания политики весма мало ползовать может, но где искуство военное и политика в совершеннои степени знания находятся, оное государство двоиную имеет силу.

Рукопись АВПРИ. Т. 1. Слово к истинным патриотам. Л. 10.

Какая же бы то была Отечеству нашему полза, ежели бы у нас и наука политики, служащая к доброму и надлежащему отправлению договоров з другими государями, процветала, так как и оная военная, нежели бы мы имели доволное число искусных министров к тому ж еще из своих природных сынов отечества, которых между нами конечно весма малое число находятся, так что дон(ы)не к немалому нашему предосуждению без чужестранных еще никак обоитится не могли, в толь важнои должности.

Рукопись АВПРИ. Т. 1. Слово к истинным патриотам. Л. 13 об. — 14.