Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

При переводе В. В. Новиков довольно точно передавал смысл судебных кейсов, о которых было рассказано Гайо де Питавалем и Рише. Однако в целом составитель сборника создал собственный текст, который в значительной степени являлся пересказом историй, изложенных французскими авторами. Все рассказы были переработаны с учетом особенностей восприятия русского читателя. Интересен способ, при помощи которого Новиков пытался вкратце изложить некоторые из выбранных им историй. Например, дело о «подложном» Мартене Герре, которое уместилось где-то на десяти страницах пятой части собрания, в оригинальной версии заняло 41 страницу в серии Гайо де Питаваля и 42 страницы в собрании Рише. При переводе многих историй были опущены ссылки на отрывки из юридических трактатов, касавшихся того или иного дела. Все примечания подобного содержания были на латинском языке, что, по всей видимости, представляло затруднение для самого переводчика[1281].

Уже в первой части «Театра судоведения» составитель поместил сочинение, представляющее собой компиляцию из судебных случаев и примеров, взятых из causes célèbres, которые он привел в усеченном виде. Оно было опубликовано под заголовком «Дела, доказывающие, сколь употребление пыток опасно и мало способно ко откровению истины»[1282], сразу же после полного и аккуратного перевода истории о деле господина Англада и его жены. Именно этот судебный случай иллюстрировал ужасные последствия пытки, которая могла быть использована против невиновного человека (сам господин Англад) и была, как правило, неэффективной даже в случае ее применения против реального правонарушителя. В поддержку этой точки зрения составитель также привел примеры из девяти других судебных кейсов, которые он взял из корпуса французских causes célèbres, не всегда указывая на точные место и время проведения судебных процессов или идентичность протагонистов. Большинство этих историй датируются XVI–XVII веками. Лишь один судебный кейс относится к первой четверти XVIII века.

В третьей книге серии два раздела целиком или частично написаны по мотивам относительно «свежих» дел. Некоторые из использованных судебных случаев имели место в 1760–1770‐е годы, то есть произошли спустя несколько десятилетий после публикации первого тома сборника Гайо де Питаваля. Во-первых, речь идет об «Описании тяжбы Графа Моранже с фамилией Веррон»[1283]. Безусловно, дело Моранже против Веррон также может считаться cause célèbre. В начале 1770‐х годов оно возбудило бурные дебаты в парижском обществе и стало приметой времени: в деле столкнулись лицом к лицу незнатная семья Веррон и граф Моранже, представитель старого аристократического порядка[1284]. В дебатах принял участие сам Вольтер (1694–1778), который публично осудил состояние французского правосудия[1285]. К удивлению общественности, в данной ситуации философ принял сторону графа Моранже, которого он считал невиновным[1286].

Дело Моранже против Веррон не успело найти места в сборниках историй, которые продавались под именем causes célèbres. Однако Новиков имел доступ к литературе, в которой были освещены его подробности. «Рассказ» об этом деле есть не что иное, как перевод одного из текстов Вольтера, опубликованных в защиту графа. Сравнение оригинального текста и перевода показало, что Новиков и его помощники в целом аккуратно подошли к передаче текста французского издания. Перевод и оригинал практически полностью совпадают по объему и структуре, имея лишь незначительные расхождения во вступительной и заключительной частях и в сносках.