Составитель перевода нигде не упоминает о своем источнике. Очерк «Précis du procès de M. le comte de Morangiés contre la famille Verron» был опубликован в 1773 году без указания автора[1287]
. Несмотря на это, у нас есть основания полагать, что переводчик знал имя сочинителя. В 1777 году описание было помещено в полном собрании сочинений Вольтера вместе с другими текстами, посвященными рассуждениям о различных судебных вопросах[1288]. В частности, в один из томов собрания было включено «Essai sur les probabilités en fait de justice» (1772) — первое произведение, которое Вольтер написал в связи с публичными дебатами, развернувшимися вокруг судебного дела Моранже против Веррон[1289]. В третьей книге «Театра судоведения» текст, следующий за «Описанием тяжбы Графа Моранже с фамилией Веррон», является частичным переводом этого эссе Вольтера под заглавием «Опыт о правдоподобностях, по коим должно доходить до заключения по судебным делам»[1290]. Стремясь защитить графа Моранже, Вольтер посвятил эссе проблеме истинности доказательств, на основе которых принимались судебные решения. Здесь философ сконцентрировал внимание на деле Моранже, но также использовал метод подбора примеров из разных историй, некоторые из которых были взяты из сборниковИзучение текстов судебных кейсов, переведенных Новиковым, позволяет говорить о том, что он не акцентировал внимание на «политических» аспектах рассмотренных дел, а обратился к характеристике процессуальных элементов. Возможно, в условиях начала революционных событий во Франции переводчик-составитель решил не раскрывать личность французского философа, у которого он нашел размышления о правильном подходе к правосудию. Примечательно, что при переводе Новиков никак не изменил временную форму глаголов, оставив изложение в настоящем и будущем временах, как это было в эссе Вольтера, в котором писатель стремился оказать влияние на ход дела, обращаясь к общественному мнению.
Enfin Mr. de Morangiés reconnu aujourd’ hui innocent par toute la cour, par tous les hommes éclairés dont Paris abonde, par toutes les provinces, par tous les Officiers de l’ armée, sera-t-il déclaré coupable par les formes?
Attendons respectueusement l’ arrêt d’ un Parlement dont tous les jugemens ont eu jusqu’ici les suffrages de la France entière.
L’ Auteur de ce Précis s’est trompé en parlant des Reconnaissances, elles sont dans la forme suivante <…>[1292]
.Напоследок Граф
Мы с почтением ожидать будем Парламентскаго решения. Все определения сего Судилища заслуживали одобрение целой Франции.
Повествование в настоящем и будущем временах в переводе, следуя за оригиналом, не позволяло понять, каким судебным решением окончилась тяжба. Составитель ничего не написал о ее исходе, резко оборвав рассказ. Судя по всему, он полагал, что его читатель вполне понимал, о чем идет речь, и знал об участии Вольтера в обсуждении дела и, возможно, даже о его исходе в пользу обвиняемого. В основном перевод не содержал явных высказываний точки зрения составителя-переводчика. Принимая во внимание рост контроля за книгопечатанием в Российской империи начала 1790‐х годов, мы можем предположить, что составитель воздержался от комментариев по существу дела и решил не делать акцент на обращении Вольтера к французской публике в начале 1770‐х годов, которое получило тогда большой резонанс в обществе. Только в одном месте он позволил себе добавить примечание, выразив свое мнение о доверии красноречивым стряпчим[1293]
.