Ладонь, расписанная хной

— Да ладно! — Он приплясывает, словно длинный воздушный шарик на ножках. — Наконец-то твой босс признал в тебе ценного сотрудника! Ой!.. — И кузен снова останавливается, вытаращив глаза. — А ты уже говорила?.. — Он кивает в сторону гостиной, где на полную мощь ревет кондиционер. — Им?

— Нет, не успела. Я сама узнала только этим утром.

Кажется, это было в другой жизни. Мистер Арнав, его мятая рубашка и кабинетный ледник.

— Семья, конечно, тебя не отпустит. Ты же это знаешь, да? Давай, пока думаем, перекусим, ладно? Я знаю место, где готовят лучшую пасту масала в этой части города. Ты — единственная, с кем я могу ее есть!

По-моему, я растолстела именно из-за Карана.

— Слушай, а ты чего так разоделась?

— Из-за Шарм. Они в гостиной. Ты разве не видел, как носятся мама и тетушка Бу? Как думаешь, зачем им столько еды?

— Ничего я не видел, дверь в гостиную была закрыта. Я думал, твои родители просто включили кондиционер и стали смотреть сериал про жизнь змей. Поэтому я не стал их беспокоить, взял еды и пошел к тебе.

Для того чтобы сложить два и два, ему потребовалась всего пара секунд. Кузен так заходится в кашле, что белые кусочки панира из пирожка разлетаются по всей комнате, которую всего час назад вымыла наша горничная Суджата.

— Погоди, погоди! Так эти Шармы пришли сюда, чтобы встретиться с тобой? Сегодня? Ёк-макарёк, а Т-Бу времени не теряет!

Мы ее так называем, Т-Бу, — как советский тяжелый танк, который крушит все на своем пути.

— Да, сегодня. Сейчас! — Меня вот-вот накроет паника.

Мне кажется, я ее даже вижу: крохотные клетки моего тела, одетые в военную форму, внезапно дрожат и валятся с ног в коллективной истерике.

— Каран, помоги мне, пожалуйста! Я не могу к ним пойти. Скажешь им, что я заболела? Нет, что меня похитили! Нет, что меня хватил удар! Да что угодно!

— Так, спокойно, дыши глубже, Зоя, дыши глубже! Ровно и медленно. Воздух входит и выходит. — Он хихикает. — Похоже на озвучку порно, да?

Вот паршивец! У меня вопрос жизни и смерти, а ему все шуточки! Да я убить его готова голыми руками, причем это будет не трудно. Всего лишь сдавить хорошенько его тощую цыплячью шею.

— Ладно, ладно, успокойся! И нет, тебе нельзя меня душить, убери свои руки! Дыши. Скажи мне лучше, что ты собираешься делать? Сбежишь из дома прямо сейчас? Чтобы твое семейство гонялось за тобой по всему городу каждый раз, когда захочет тебя с кем-нибудь познакомить?

Да!

— Нет… — Я тихо вздыхаю и раскидываюсь на кровати, насколько можно раскинуться в этом удушающе тесном наряде.

Он прав: что мне теперь делать? Похоже, у меня нет никакого выбора.

Я понимаю, что произнесла это вслух, когда он отвечает:

— Да мне думается, тут ни у кого из нас нет выбора.

— Точно. Вы с Таней следующие на очереди. Ты это понимаешь?

На мгновение я ощущаю садистское удовлетворение, потому что он действительно следующий. Ему позволили порезвиться, но двадцать восемь лет для парней — это предел. К тому же никто из семейства не знает, что он год назад ушел из крутой адвокатской конторы, чтобы стать блогером и рассказывать о вредной еде, в которой много масла. Если правда выйдет наружу, его мать, Рита Чача, действительно получит удар. Причем больше ее сразит интересующая его тема, а не завершение его юридической карьеры. Она уже пару раз изображала инсульты, чтобы избежать застолий, на которых подавали жирную еду, или мероприятий, обязывавших к ношению сари.

— Как тебе удается после стольких инсультов сохранять такую хорошую фигуру? — хихикали мама и Шейла Бу.

А еще они не знают, что Каран путается со своей давней замужней подружкой.

— Да плевать, кто следующий! Сейчас дело в тебе. Слушай, у меня есть идея. Когда будешь знакомиться с Шармами, представь, что участвуешь в очень плохом индийском фильме. Ну, помнишь, такие, совсем идиотские, из восьмидесятых? Все главные герои — мачо с волосатой грудью, а все злодеи — отъявленные мерзавцы, и нет никакого смысла. Ну вот, пусть этот парень будет там главным героем. Вернешься и выдашь рецензию. А для полного эффекта представляй, что ты ешь попкорн с маслом и карамелью. — Кузен радостно причмокивает.

Да, у меня вся семья с головой не дружит.

С громким стуком распахивается дверь, и в комнату влетает тетушка Бу в облаке едкого цветочного аромата и запаха имбиря. Вместе с ней из ярко освещенного коридора проникает липкий жаркий воздух.

— Каран! — в ужасе восклицает она. — Ты что тут делаешь? И почему ты в панталонах? Кыш! Кыш!

И она гонит его прочь взмахами рук, словно надоедливое насекомое.

Панталоны? Мы что, внезапно перенеслись в Англию? В пятидесятые?

Каран давится второй раз за вечер.

— Тетя Бу, я что, похож на шмеля, что вы меня так выгоняете? И потом, это шорты! Бермуды, а не панталоны.

— Шорты, шморты, какая разница! Нечего тебе тут делать. Иди, займись чем-нибудь полезным!

— Все в порядке, Шейла-диди, пусть остается. — Моя любящая мать входит и треплет Карана за щеки, как будто ему все еще четыре года.