Лагерь

— Скоро отбой, — обалдело отчитался Леша, отпуская ее руку. Весь путь до лагеря он грел продрогшие ладони в карманах и рассуждал, как ей удается расположить к себе? Он думал об этом перед сном, и перед завтраком, и перед обедом, и всю неделю подряд. Как вдруг запоздало опомнился. В темноте Малина была так близко! Смотрела неусыпно и касалась кожи. Леша подозвал Настю и спросил, как Малина обошлась с ней однажды?

— По-моему, дала дубиной и глазела, как удав на кролика, — ответила Настя. — Она пустила в оборот гипно чары?

Леша непроизвольно квакнул.

— Похоже на то. Господи. Кажется, мы спасли Матвею жизнь.

***

Последняя неделя января давалась тяжело. Факультативы и подготовка к ЕГЭ затягивались до полдника. Перекусив впопыхах, ребята запирались в спальнях. Но об экзаменах думали мало. Все свободное время посвящалось деталям проекта по уничтожению Малины.

— Я буду у хижины в полвосьмого, мы договорились, — освежал Леша в памяти, то ли для себя, то ли для девочек. Настя наизусть запомнила порядок действий: прийти на поляну строго к восьми, когда зов зеркала целиком заворожит Малину. Притаиться с камнем. Ждать кодового клича от Леши. «Ну что, с Богом?» — выкрикнет он перед входом в портал. Ровно через две минуты Настя войдет, размахнется и запустит камнем в зеркало.

У нее были опасения, что камень пролетит сквозь: ведь воронка всасывает хлеще пылесоса. Леша возразил: «Мы проводили эксперимент с розами на даче — они отскочили». Из чего ребята сделали вывод: портал принимает живую материю. Тут Таня пустилась в споры и окончательно запутала друзей.

— Малина — неживая материя!

— Зеркало — ее прародитель, — зыбко допустил Леша, и Таня забурчала о безответственности друга. Она ужасно нервничала, и чем ближе подкрадывался февраль — тем настойчивее гнула свою линию и умоляла Лешу о попятной, но он изо дня в день тарабанил одно и то же:

— Мало замкнуть ее — пусть в полной мере прочувствует мое неуважение и отвращение.

— А вдруг она околдует гипно флюидами? — отговаривала Таня и в столовой, и на уроках, и на переменках. Леша выкручивался то беззаботными хохмами, то раздраженными отговорками и всячески избегал Таню. Даже отсел через ряд. Так, чтобы самолетики с записками успевали привлечь внимание преподавателей где-то в районе среднего ряда.

— Ну, и возись со своим придурком сама, — отрубила Таня, перепробовав все методы. Задушевные беседы о психологической природе мести смешили Лешу, тогда Таня била по ахиллесовой пяте: ну, и кому станет легче, если ты там умрешь?! Олесе? Насте? Леша взрывался руганью, уносился на пятый, надевал наушники и до глубокой ночи супился нахохленным сычом.

…Насте тоже приходилось совсем не сладко. Мало того, что Лешина ветреность изводила до муторной тошноты, так еще треп об экзаменах подливал масла в огонь. Мама вечно звонила и давила лондонскими университетами. Настя тупо клацала по студенческим сайтам, читала наискосок. Всеми ее мыслями завладело третье февраля.

Этой ночью наступил тот самый месяц.

С отбоем, как и положено примерным ученикам, Леша выключил свет и прилег на кровать. В школьных брюках и кедах. Он слушал музыку, пока Настя решала задачи по физике, смеялся с каких-то шуток и прочитал парочку Насте, чтобы та посмеялась. Настя только нахмурилась.

— Завтра тяжелый день. Коллоквиум по английскому и зачет по формулам. А через два дня…

— Я помню, что через два дня! — сказал Леша, отняв учебник и запихав его в портфель. — Дай мне разгрузить мозги. Тебе, кстати, тоже советую.

Настя послушно погасила настольную лампу.

— Ты прогулял историю… Там приходила Лидия Львовна. Сказала, что к седьмому числу лагерь закроют.

— Я, конечно, тормоз, но к седьмому точно успею вернуться с твоей дачи. — сказал он и буквально силой оторвал Настю от стола. Девушка устроилась с краешку кровати. Понурая и потерянная.

— Представляешь, Матвея выписали, — поделилась Настя, глядя в завешенное окно. — Карина звонила. «Ой, спасибо тебе за неравнодушие»… У него там накрылась психика и ему прописали какие-то мощнейшие препараты…Но он хотя бы разговаривает. В отличие от бедной тети Аллы.

— Интересно, во что тетя Алла вляпалась? — призадумался Леша. — Вряд ли ей хватило ума дружить с Малиной.

— Ох, не знаю…О дружбе и речи быть не может, но без волшебных происков Малины она бы вряд ли стала…такой.

— Зеркало тоже нехило подрывает психику, — признался Леша. — Я же пялился в него часами напролет и махал своей крыше платочком. Это чудовищная штука. Я понимаю, почему твоя бабушка запрятала зеркало подальше.

— Да, это был мудрый поступок. Кстати, мы до сих пор не разобрались — откуда оно у бабушки, и как она связана с ведьмой. Пыталась расколоть маму — так она не признается, а с отцом общаюсь то через Светку, то через маму.

— М-да, те еще партизаны. Ну, допустим, твоя бабуля ведьмачила — теперь-то что?

— Это бы объяснило то, что Малина не пришила меня при первой встрече. Вдруг, способности бабушки передались по наследству или что-то вроде того, и Малине не достало сил?

— Она нашинковала ведьму в форшмак, — усмехнулся Леша.