Лакомый кусочек

– «Клинекс», – прочитала она. Она с отвращением взглянула на разноцветные батареи бумажных носовых платков разных брендов – ну какая разница, в какой из них сморкаться? – и на красиво оформленные рулоны туалетной бумаги: с цветочками, геометрическими узорами и в горошек. Скоро их будут выпускать позолоченными, как если бы они предназначены для других целей – например для упаковки рождественских подарков. Вот уж воистину: не осталось ни одной неприятной стороны человеческой жизни, которую маркетологи не обратили бы себе на пользу. И что плохого в просто белой туалетной бумаге? По крайней мере, она выглядит чистой.

Мать и тетушки, конечно, с интересом обсуждали фасоны свадебного платья, текст приглашения и тому подобные вещи. Но сейчас, слушая вполуха пиликанье электронных скрипок и раздумывая над тем, какой бы из двух консервированных рисовых пудингов выбрать – у нее не было никаких предпочтений, все равно у всех один синтетический вкус, – она так и не вспомнила, к какому решению они пришли.

Она посмотрела на часики: времени было в обрез. К счастью, уже звучало танго. Она поспешно покатила тележку в отдел консервированных супов, стараясь избавиться от предательского блеска в глазах. Было опасно проводить в супермаркете слишком много времени. Рано или поздно она попадет тут в западню: пропустит время закрытия, и на следующее утро ее обнаружат здесь прижатой к одной из полок, в глубокой коме, в окружении множества тележек, доверху набитых покупками…

Она направилась к кассам. У них действовала очередная из бесчисленных поощрительных программ – промоакция-конкурс, победитель которого выигрывал трехдневный тур на Гавайи. На витрине за кассовой зоной висел гигантский плакат с изображением полуголой девицы в травяной юбочке и в венке из цветов, а рядом с ней небольшой кадр: АНАНАСЫ, три банки – по 65 центов. Кассирша сидела в ожерелье из бумажных цветов, и ее оранжевый рот энергично двигался в такт челюстям: она жевала резинку. Мэриен не могла оторвать от нее глаз, наблюдая за гипнотизирующим движением челюстей, колыхающимися пухлыми щеками с темно-розовым макияжем, сухими губами, между которыми поблескивали желтоватые и крупные, как у грызуна, зубы, живущие, как казалось, собственной жизнью. Кассирша пробила ее покупки.

Оранжевый рот раскрылся.

– Пять долларов двадцать девять центов, – произнес рот. – Напишите на чеке ваше имя и домашний адрес.

– Нет, спасибо, – улыбнулась Мэриен. – Я никуда не хочу лететь.

Кассирша пожала плечами и отвернулась.

– Извините, вы забыли дать мне купоны, – заметила Мэриен.

«Купоны – это совсем другое дело», – подумала она, подхватывая мешок с покупками, и вышла через открывшиеся датчиком движения стеклянные двери в промозглые серые сумерки. Раньше она принципиально отказывалась от купонов: для них это был тайный способ делать деньги. Но они все равно так или иначе делали деньги, все больше и больше денег; поэтому она начала брать купоны и прятать в ящике кухонного буфета. Сейчас Эйнсли копила деньги на детскую коляску, так что у нее появился повод собирать купоны. Это было меньшее, что она могла сделать для Эйнсли. Картонный гаваец в ожерелье из цветов проводил ее улыбкой.

Цветы. Всех интересовало, из каких цветов она хочет букет. Сама Мэриен предпочитала лилии. Люси предложила каскад чайных роз в обрамлении гипсофилы. Эйнсли высказалась ернически:

– Полагаю, тебе надо устроить традиционную свадьбу, ведь это Питер. Люди такие лицемеры в том, что касается цветов на свадьбе. Никто не хочет признать, что цветы – символ фертильности. А как насчет огромного подсолнуха или снопа пшеницы? Или каскада грибов и кактусов, они бы вполне выглядели как символы половых органов, что скажешь?

Питер не хотел принимать участие в обсуждении таких вопросов.

– Доверяю тебе все эти мелочи, – произносил он сладким голосом, отвечая на прямой вопрос.

В последнее время она видела Питера все чаще и чаще, но все реже и реже – одного. Теперь, когда она была официально с ним помолвлена, он с гордостью презентовал ее знакомым. По его словам, ему хотелось познакомить Мэриен кое с кем из своих друзей, поэтому он частенько брал ее с собой на коктейльные вечеринки с коллегами, на ужины и дружеские посиделки с близкими приятелями. Пару раз он даже приглашал ее на деловые обеды вместе с какими-то юристами, во время которых она сидела, улыбаясь и не проронив ни слова. Все без исключения его знакомые были элегантно одеты и на пути к большому успеху, и у всех у них были жены, тоже элегантно одетые и на пути к большому успеху. Все они были чем-то озабочены и подчеркнуто учтивы с ней. Мэриен было трудно связать этих лощеных мужчин с беззаботными охотниками и заядлыми любителями пива, которые жили в воспоминаниях Питера о прошлых деньках, но некоторые из них были именно теми самыми типами. Эйнсли обозвала их «мыльными мужиками», потому что однажды, когда Питер заехал за Мэриен, он появился с приятелем, работавшим в мыловаренной компании. Больше всего Мэриен боялась перепутать их имена.