Лакомый кусочек

Но несмотря на промокшую обувь, она решила не доезжать одну станцию. После офисного корпоратива она пока еще была не готова оказаться в квартире. Эйнсли наверняка припрется в гостиную и займется своим бесконечным вязанием; и еще надо поставить настольную рождественскую елочку с лазурно-серебристой пластиковой хвоей. И надо завернуть подарки, которые лежат у нее на кровати, и собрать чемодан: на следующее утро, очень рано, ей предстоит отправиться на автобусе в родной город на два дня – погостить у матери и повидаться с родственниками. Когда она о них вспоминала, а было это нечасто, ей казалось, что родные стали ей как чужие. И этот городок, и его обитатели ждали ее где-то далеко, за линией горизонта, застывшие, как серые изваяния, как побитые непогодой каменные руины исчезнувшей цивилизации. Она купила для них подарки на прошлой неделе, пробираясь сквозь толпы суетящихся и перекрикивающихся у прилавков покупателей, но у нее уже прошло ощущение, что она что-то кому-то должна. Она даже уже не хотела и от них что-то получать и благодарить за совершенно не нужные ей вещи, которыми никогда не будет пользоваться, и было бесполезно уговаривать себя, как она делала всю жизнь, что главное – не сам подарок, а отношение дарящего к тебе. А самое ужасное были эти бумажные карточки со словом «Любовь». Та любовь, с которой вручались эти подарки, была ей совершенно не нужна и не доставляла никакой радости. Это была дань традиции, и эти уныло вычурные открытки хранились по какой-то непонятной ностальгической причине, как фотография давно умершего человека.

Она шагала в западном направлении куда глаза глядят, вдоль улицы, где один за другим тянулись магазинчики с элегантными манекенами в застекленных клетках витрин. Она миновала последнюю освещенную витрину и вступила в область тьмы. А дойдя до угла, поняла, что направляется прямиком в тот самый парк. Она пересекла улицу, свернула на юг и пошла параллельно потоку машин. Слева у нее остался музей, и яркие оранжевые прожекторы, которые в последнее время все чаще использовались для вечерней подсветки городских зданий, подчеркивали выпуклости украшающих его фриз каменных скульптур.

Была проблема с подарком для Питера. Она еще не придумала, что ему купить на Рождество. Одежда исключалась: он любил выбирать ее себе сам. А что еще? Что-нибудь для квартиры, какой-нибудь полезный аксессуар, но это все равно что сделать подарок самой себе. Наконец она остановила свой выбор на прекрасно изданном справочнике о фотоаппаратах. Она в этом ничего не понимала, но поверила на слово продавцу и понадеялась, что у Питера такой книги еще нет. Хорошо, что у него есть хобби. С хобби, говорят, меньше вероятность заработать сердечную недостаточность после выхода на пенсию.

Она шла под раскидистыми ветвями деревьев, выросших за оградой уединенных уголков университета. Тротуар здесь был менее исхоженным, снеговой покров глубже: иногда она проваливалась по самые щиколотки. Ступни занемели от холода, и задумавшись, куда и зачем она идет, Мэриен снова пересекла улицу и оказалась в парке.

Он был похож на огромный тускло освещенный остров посреди ночной тьмы. Поток машин огибал его, двигаясь против часовой стрелки, на дальней границе острова раскинулись университетские здания, которые, как ей казалось еще полгода назад, были ей хорошо знакомы, но теперь от них сквозь холодный воздух исходила смутно осязаемая враждебность – но враждебность сквозила от нее самой: эти здания почему-то вызывали в ней легкую зависть. Она бы не возражала, если бы они вообще исчезли после того, как она покинула университет, но они никуда не делись, а продолжали, как всегда, стоять, столь же безразличные к ее теперешнему отсутствию, как и к ее тогдашнему присутствию. Так ей казалось.

Она углубилась в парк, ступая по мягкому глубокому снегу. Там и сям снежный покров пересекали пунктирные линии шагов, местами уже заметенные снегом, но в основном выпавший снег лежал нетронутым, и стволы голых деревьев торчали из снежного покрова, словно он был полутораметровой глубины, и деревья были вставлены в него как свечки в сахарную глазурь торта. Черные свечки.