Лакомый кусочек

Но маркетологи в любом случае одерживали победу: они никогда не промахивались. Иногда тебя вынуждали хоть что-то да купить. Она ведь прекрасно знала по опыту, что выбор между, например, двумя брендами мыла или двумя брендами томатного сока никогда не бывает рациональным. Между этими продуктами, то есть самими товарами, на самом деле не было никакой разницы. И как же тогда тебе сделать свой выбор? Очень просто – довериться расслабляющей музыке и покупать наобум. И позволить интуиции, которая должна каким-то образом отреагировать на ту или иную упаковку, реагировать на что угодно. Возможно, выбор покупателя как-то связан с гипофизом. Какой из нескольких стиральных порошков имеет на упаковке более убедительный символ эффективности стирки? Какая коробка томатного сока выглядит наиболее сексуально, да и важно ли это? По большому счету, ей это должно быть важно; ведь в конце концов она же сделала выбор, поступив именно так, как и предсказал какой-то стратег в такой же, как у них, маркетинговой компании, запланировавший именно такое поведение потенциального покупателя. Мэриен уже не раз ловила себя на том, что смотрит на себя с отстраненным любопытством: ей было интересно, как же она поступит.

– Лапша, – проговорила она. И оторвала взгляд от списка как раз вовремя, едва не столкнувшись с упитанной дамой в облезлой ондатровой шубе. – Что такое? Они запустили новый бренд! – Она прекрасно знала подноготную макаронного бизнеса: провела не один вечер в отделах итальянской кулинарии, ведя учет бесчисленных разновидностей и брендов пасты. Она обвела глазами полку с лапшой разных марок в неотличимых одинаковых целлофановых пачках, потом зажмурилась, протянула руку и взяла с полки одну упаковку – ей было все равно, какой бренд взять.

– Салат, редиска, морковка, лук, помидоры, петрушка, – читала она список.

Это легко: все овощи можно было различить по внешнему виду, хотя некоторые продавались расфасованными в пакетах или перетянутыми резинкой пучками, и подгнившие овощи аккуратно прятались среди хороших. А помидоры, тепличные розовые и безвкусные в это время года, фасовались по четыре штуки в картонных коробочках или целлофановых пакетах. Она направила тележку в овощной отдел, где над полками висела отшлифованная деревянная вывеска в деревенском стиле: «Садовый рынок».

Она равнодушно поковырялась в овощах. Она всегда очень любила овощные салаты, но в последнее время так часто их ела, что даже немного устала от них. Она казалась себе большим кроликом, не переставая жующим все листья подряд. Как же она мечтала вновь стать плотоядной, погрызть вкусную косточку! Рождественский ужин в родительском доме стал для нее пыткой.

– Что с тобой, Мэриен? Ты ничего не ешь! – сокрушалась мать, когда она даже не притронулась к своему куску индейки. Она сказала, что не голодна, а сама втихаря, пока никто не видел, торопливо уписывала малиновый соус, картофельное пюре и пирожки с ягодной начинкой. Мать связала ее необъяснимую потерю аппетита с перевозбуждением. Мэриен даже подумывала заявить, что стала последовательницей новой религии, запрещавшей есть мясо, – вроде йоги, или духоборчества, или еще чего-то такого, – но потом решила, что идея так себе: родня мечтала устроить ей свадьбу в семейной церкви. Впрочем, их реакцию на известие о ее предстоящем замужестве, насколько она могла вообще судить о реакциях людей, настолько от нее отдалившихся, можно было назвать не счастливым ликованием, а скорее тихим, если не сказать самодовольным, удовлетворением, словно их страхи о влиянии на ее судьбу университетского образования, никогда не высказываемые, но всегда очевидные, наконец-то улеглись. Вероятно, они опасались, что она станет учительницей средней школы, или старой девой, или наркоманкой, или бизнесвумен, или что с ее физическим обликом произойдут пугающие перемены – например разовьется непомерная мускулатура или басовитый голос или тело покроется мхом. Она воображала, с каким жаром обсуждается все это за вечерним чаем. Но, как теперь красноречиво говорили их одобряющие взгляды, все обошлось. Они еще не видели Питера, но в их представлении он стал для нее буквально спасательным кругом. Правда, они любопытствовали, многократно упрашивая ее приехать с ним домой на выходные. А она, все эти два холодных дня навещая родственников и отвечая на их бесконечные вопросы, никак не могла заставить себя поверить, что на самом деле вернулась в родные пенаты.