Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни

Начиная с IX века труд зависимых крестьян обеспечивал благосостояние французских рыцарей, однако в большинстве случаев крепостные во Франции имели наследственное право на свою землю и работали на сеньора только в объеме узаконенной барщины. Меньшую часть составляли сервы – рабы, которые находились в полной личной зависимости от феодала и могли быть проданы отдельно от земли. Иногда крестьяне становились сервами добровольно – в случае невозможности прокормить семью они отдавали себя в собственность феодалу или монастырю в обмен на кров, одежду, а главное, защиту во время непрерывных войн.

Развитие технологии земледелия в течение XII-XIII веков способствовало освоению новых земель, владельцы которых переманивали чужих крестьян, предоставляя им более выгодные условия для работы. В середине XIV века дополнительному ослаблению крепостной зависимости способствовала страшная эпидемия чумы, которая унесла половину населения Европы. Острая нехватка рабочих рук в течение следующего столетия позволила крестьянам получить больше свободы – они продолжали платить феодалам оброк, но барщина сократилась до десяти дней в году. В результате к XVI веку личная зависимость крестьян во Франции значительно ослабла, но окончательно она была отменена революционным декретом только в 1789 году, через несколько дней после падения Бастилии.

Поддержав возмущение старика, Никита сменил тему:

– Кажется, у твоих господ богатый дом, Эдвард, верно? Видел, какой красивый шкафчик стоит у мадам в спальне?! Резьба потрясающая! Думаю, немногие здесь могут позволить себе такую роскошь. – Он ухмыльнулся углом рта, чтобы никто не заметил, как Агриппа Д’Обинье на равных беседует с ничтожным слугой. – Вот если бы можно было прихватить отсюда что-нибудь подобное, мы бы с тобой сказочно разбогатели. Такой шкафчик, например, бесценная вещь, Ренессанс, музейный уровень!

Парни из амбара начали укладывать расфасованное зерно на телегу. Конь проснулся и теперь осуждающим взглядом провожал каждый мешок от амбара до телеги, выворачивая голову, насколько позволяли привязанные к дырявому камню поводья. Тщедушный парнишка таскал мешки наравне со своим крепким напарником. Смотреть на него было страшно – парень сгибался под их тяжестью практически пополам.

Из лавки, беседуя, вышли еще двое мужчин. Они были одеты тепло и добротно, но без особого изыска. Оба издалека поклонились Никите. Тот в ответ лишь вздернул подбородок. Он предположил, что человек его уровня, точнее человек уровня Агриппы Д’Обинье, в те времена должен был вести себя с купечеством именно так.

– Видишь того, что справа, в черном берете? Это муж молодой леди, которую ты видел в доме. Он торгует зерном. Зовут Арно Лакомб. Да, он богатый, ты это верно подметил. Второй – его клиент из Каора. Тоже купец, только помельче. А что касается резного шкафчика в хозяйской спальне, – старик хитро посмотрел на Никиту, – он называется дрессуаром. И он с секретом.

Никита заинтересованно скосил глаза на Эдварда, стараясь при этом не терять важной осанки.

– Что за секрет? Рассказывай!

Эдвард пригнул голову, как будто разглядывал свои разбитые башмаки.

– В шкафчике есть потайной ящик. Он мастерски скрыт резьбой. Если не знаешь о его существовании, ни за что не найдешь и ни за что не откроешь. Хозяйка хранит в нем какие-то бумаги, связанные с этой девочкой, Генриеттой. Я случайно увидел, как она его открывала, и так же случайно услышал, как они с Арно обсуждали кое-что интересное.

Старик незаметно оглянулся по сторонам и гордо добавил: