Ларин Петр и волшебное зеркало

— Что это с ним? — встревоженно спросил Свисток. Маргарита в ответ лишь пожала плечами. — Эй, приятель, что случилось? Ты, часом, не сошёл с ума?

— Не… со-шёл, — с трудом выдавил Пётр, продолжая смеяться. — Но скоро… сойду. Вода… Мы хотели набрать воды! Ой, не могу! Знаете, ребята, — резко оборвав смех, сказал он задумчивым тоном, — а ведь мне уже хочется пить.

Все трое оглянулись на удаляющийся остров, где, помимо всего прочего, остался дубовый бочонок, в который они так и не успели набрать пресной воды.

ГЛАВА 26

Туман и волны. Кораблекрушение. На берегу. Стальной монстр. Королеве подбивают глаз. Жалко, что мы не на Байкале. Долгие проводы — лишние слёзы. Воздушный бой. На далёком Севере бродит рыба-кит…

Солнце уже коснулось нижним краем горизонта, когда чайка Маргарита вернулась из разведки. Она сообщила, что впереди, прямо по курсу шлюпки, расстилается полоса густого тумана.

— Я не знаю, насколько она широка, — тяжело дыша, сказала Маргарита. — Туман стоит стеной до самого неба. Ни справа, ни слева конца ему не видно. Я попыталась пролететь его насквозь, но почти сразу заблудилась в этом молоке и едва-едва нашла обратную дорогу. Ненавижу туман!

Пётр с трудом разлепил запёкшиеся от жажды губы и хрипло сказал:

— Это хорошо. Значит, Мёртвый Материк прямо перед нами.

Он развернул карту. Красный крестик всё глубже забирался в глубь белого пятна, оставив позади крошечный чёрный кружок со сделанной от руки подписью «о. Ссыльный». Пётр подумал, на скольких ещё картах теперь красуется этот кружок, но тут же спохватился: магия в здешних краях не действовала, а значит, и карта потеряла свои волшебные свойства. Властимир Могучий не мог наблюдать за Петром в свой магический кристалл, и Свисток больше не мог пересвистываться с Дудкой Трёпа через весь океан, как он украдкой делал это в начале их путешествия. Теперь плавание близилось к концу, и Пётр впервые по-настоящему задумался о том, что ждёт его впереди, на твёрдой земле Мёртвого Материка. Какие опасности подстерегают его там, какие открытия? Ведь материк — это не остров, который за день можно пройти пешком из конца в конец. Это горы, леса, реки и пустыни, населённые кровожадными хищниками и полудикими племенами Яйцеголовых, состоящими на службе у Королевы-Невидимки. Быть может, пройдут годы, прежде чем Петру удастся отыскать путь к её дворцу, а за столь долгий срок с ним может произойти что угодно, любая неприятность. Он будет там совсем один, ведь Маргарита — просто птица, а Свисток потерял свою волшебную силу, и толку от него теперь не больше, чем от радиоприёмника — одна только болтовня да советы, по большей части никому не нужные…

В сумерках они достигли полосы тумана, о котором предупреждала Маргарита. Море было неспокойно, шлюпка то взлетала высоко в небо на гребне волны, то проваливалась в сине-зелёную пропасть, но туман впереди стоял ровной, будто под линейку проведённой, непроницаемой стеной. Сразу чувствовалось, что это не простой туман: точно такое же густое молоко окружало корабли морской гвардии, когда те рыскали между Островами в поисках лёгкой добычи. В этом тумане могли таиться неисчислимые опасности; Пётр подумал, не спустить ли ему парус, но отказался от этой мысли: сил на то, чтобы работать тяжёлыми шлюпочными вёслами, у него уже не осталось.

Шлюпка в очередной раз взлетела на гребень волны и, скатившись с него, оказалась в тумане. Шум волн сразу сделался приглушённым, хотя утлое судёнышко продолжало размеренно подниматься и опускаться, как на гигантских качелях. Серые пряди тумана обвивались вокруг мачты, холодили лицо, ползли вдоль планшира и путались в шкотах, как клочья намокшей ваты. Это продолжалось долго — час или два, а может быть, и больше. Пётр не следил за временем. Туман словно высосал из него остатки сил, ему стало безразлично, куда и зачем они плывут и будет ли конец у этого путешествия.

Развязка наступила внезапно. Уже в течение некоторого времени Пётр слышал доносившийся откуда-то спереди глухой шум, но он настолько обессилел, что даже не заинтересовался этим странным явлением. Между тем шум постепенно нарастал, становясь громче, плотнее, и вдруг скачком достиг наивысшего предела, как будто кто-то резко увеличил громкость работающего телевизора. Всё вокруг потонуло в грохоте, рёве и плеске; Пётр понял, что слышит грозный голос прибоя, а в следующее мгновение прямо перед носом шлюпки из тумана вынырнули острые клыки камней в кружеве белой пены. Прибой швырнул хрупкое судёнышко на рифы, раздался ужасный треск, и Пётр очутился в воде.