Ласковый убийца

— Надоел ты мне. Что я с тобой тут нервы себе мотаю? Пошел вон! И, кстати, "Мерседес" твой сильно дымит. Все нормы превышает.

— А ты… А вы что, товарищ капитан, замеряли? — с ехидством спросил Артур: но уже не так уверенно.

— А чего тут замерять? — Тарасов пожал плечами. — И замерять не надо. Это и на глаз видно. Так что эксплуатацию машины решено временно — до устранения неисправности — запретить. Вот так. И больше ты у меня техосмотр не пройдешь. Понял? На велосипеде будешь ездить, и то: договорюсь, чтоб на каждом посту газоанализатор тебе в одно место вставляли. Свободен, — Тарасов достал из ящика стола папку, раскрыл ее и принялся читать.

Артур поерзал на стуле.

— Ну… Это… Чего надо-то? Колька его зовут. Захаров. Я знаю, где он живет. Я его старшего брата знаю.

Тарасов закрыл папку и отложил ее в сторону.

— Значит, так. Слушай меня внимательно. Этот Колька украл у товарища из Москвы видеокамеру. Даю тебе два часа сроку — чтобы через два часа и камера, и кассета, которая в ней была, лежали на этом столе. Если нет — оформляю твою колымагу как числящуюся в угоне. Понял? Изымаем документы, и ставим ее на штрафную стоянку. И все. И весь разговор. Ты меня понял?

Артур зашевелился. Спорить было бессмысленно.

— Ладно. Поеду, узнаю. Какая хоть камера-то была? Как называется?

— А ты думаешь, у Кольки их много окажется? — опять оживился Василий. — Тогда все неси, разберемся.

Отец и сын Тарасовы рассмеялись. Даже Болтушко улыбнулся. Артур проворчал что-то неразборчивое и вышел.

— Ну чего, пап? Пойдешь обедать? — обратился Василий к отцу. — И товарища журналиста приглашай. Я вас быстро на машине до дома подброшу.

— Да, действительно, — Тарасов встал из-за стола. — Пойдемте, у нас мать вкусно готовит.

— Спасибо, но я… — пробовал отказаться Болтушко, но Тарасов его и слушать не стал:

— Пойдемте, пойдемте.

— А я тоже на машине, — сказал невпопад Болтушко: он все-таки чувствовал себя неловко.

— Ну, вот пусть она здесь и постоит, — Тарасов своей огромной красной лапищей взял его под локоток. — А мы скоро вернемся.

* * *

РЕМИЗОВ.

Ремизов был бодр и весел: как всегда, когда попадалась интересная работа. С большим трудом ему стоило заставить себя уснуть, но на следующий день в шесть утра он был уже на ногах.

Конечно, он не обольщался. То, что Кольцов накануне вечером оказался дома — не более, чем везение. У человека, который ездит на "шестисотом", могло быть несколько квартир. А может быть, и несколько десятков. И несколько десятков "шестисотых". В общем, никому толком не известно, где заканчивается богатство, начинающееся с самого дорогого "Мерседеса".

Поэтому Ремизов не собирался упускать Кольцова — переедет куда-нибудь в другое место, потом ищи-свищи этого ревнителя государственных интересов. "Патриот!". Ремизов усмехнулся.

Теперь он знал по крайней мере два места, где мог жить Кольцов — это квартира на Остоженке — место прописки, и съемная квартира — та, откуда он звонил Ремизову в первый раз. Ее адрес Ремизов без труда узнал по номеру телефона.

Оставалось выяснить, нет ли у Кольцова еще каких-нибудь тайных местечек, где можно спрятаться.

Вот именно для этого он и поднялся ни свет ни заря. Наспех умылся, оделся, поел и помчался на Остоженку.

Кольцов не мог видеть его "восьмерку" раньше, поэтому, решил Ремизов, если слегка изменить внешность большими темными очками и бейсболкой с длинным козырьком, надвинутым на самые глаза, то для примитивной маскировки этого будет вполне достаточно — Кольцов его наверняка не узнает.

В семь утра Ремизов был на месте. Он поставил машину в самом дальнем углу двора и принялся ждать.

Ждать пришлось долго — почти полтора часа. Он мог бы позвонить Кольцову и проверить, дома тот или нет, но боялся вызвать ненужные подозрения. Поэтому он терпеливо ждал и гадал на кофейной гуще (в буквальном смысле, потому что предусмотрительный журналист прихватил с собой горячий кофе в термосе): то ли Кольцов долго спит, что вполне естественно для людей его круга, то ли он уже переехал в другое место.

Но… В семь пятнадцать подъехал черный "Мерседес"; водитель остался в машине, а телохранитель вошел в дом. Еще через пятнадцать минут телохранитель вышел, и следом за ним из подъездной двери показался Кольцов.

Ремизов притаился. Со свойственной ему обстоятельностью он покрепче закрутил крышку термоса и поставил его между передними сиденьями, чтобы случайно не уронить.

Кольцов нырнул в объемистое чрево немецкого лимузина, и "Мерседес" медленно выкатился со двора.

Ремизов повернул ключи в замке зажигания и поехал следом.

* * *

Улицы были не то, чтобы слишком оживленные, но и не пустынные. «Шестисотый» ехал ровно, без рывков и торможений. Видимо, дорога была знакомая, потому что водитель всякий раз подгадывал так, чтобы не стоять на светофорах, а подъезжать к ним в тот момент, когда красный свет сменялся зеленым.