Ласковый убийца

— Да? — Бурлаков задумался. — Ну что же, привози. Я сравню с теми, что есть у нас в картотеке и сообщу тебе.

— Спасибо, Илья, — обрадовался Ремизов. — Еду.

* * *

Едва увидев фотографию Макаева, Бурлаков воскликнул:

— О! Этот точно есть! Совсем недавно нам его показывали. Я его хорошо запомнил, потому что он на Бандераса похож. Ты знаешь что? Посиди полчасика в машине, а я сейчас тебе выпишу все, что у нас имеется на этого красавца. Идет?

— Конечно, — Ремизов с радостью согласился. — Я буду ждать.

Через полчаса, как и обещал, Илья вернулся и принес сложенный вчетверо лист бумаги.

— Вот смотри! Зовут его Зиявди, фамилия — Макаев. Шестьдесят второго года рождения, окончил юридический факультет Московского государственного университета. После окончания работал следователем прокуратуры. Во как! Прикидываешь?! Работал, правда, недолго — три года. Естественно, ни в каких преступных деяниях замешан не был. Порочащих связей не имел. В настоящее время числится работником фонда "Милосердие и справедливость". Так что формально: Кольцов — его непосредственный начальник. А сам он — просто на работу приезжал, — Илья ткнул пальцем в фотографию, на которой Макаев в окружении телохранителей садился в свой "Мерседес". — А ты, гнусный очернитель нашей прекрасной действительности, привязался к скромному служащему! Ну как тебе не стыдно? — Бурлаков погрозил Ремизову пальцем.

— Ну ладно, ладно, а что еще ты мне можешь сообщить? Неужели это все? — удивился Ремизов.

— Ну… — Илья замялся. — Есть кое-какие неофициальные данные.

— Какие? — быстро спросил Ремизов.

— Раньше Макаева считали одним из лидеров чеченской преступной группировки. Прямых доказательств, конечно же, нет, это — агентурные данные. А сейчас…

— Что сейчас?

— А сейчас информаторы сообщают, что Макаев — уже не один из, а просто — единоличный лидер чеченской преступной группировки.

* * *

Распрощавшись с Ильей, Ремизов вернулся домой. Сел за свой письменный стол и принялся вычерчивать новые схемы и диспозиции. Фотографию Макаева он прилепил на стену и время от времени посматривал на нее: в числе прочего его очень заинтересовал покрой пиджака Макаева. Уж кто-кто, а Андрей Владимирович в мужской моде разбирался неплохо. После недолгих размышлений он пришел к выводу, что пиджак (наверное, и весь костюм в целом, хотя брюки были не видны — загораживал «Мерседес») сшит на заказ. Скорее всего — судя по отделке и некоторым деталям силуэта — в Англии.

Придя к такому заключению и окончательно для себя решив, что костюм — английской школы, а никак не итальянской, Ремизов принялся рассуждать дальше.

Итак, Кольцов передает ему компромат на Берзона и Красичкова. Плетет при этом что-то про державу, за которую ему якобы обидно, и вообще, преисполнен всяческой святости и пышет благородным негодованием.

Выглядит, в общем, пафосно и совсем не убедительно. Если бы на месте Ремизова оказался Станиславский, то он бы давно уже принялся кричать свое знаменитое: "Не верю!". Но Ремизов, как человек более сдержанный, промолчал.

Вскоре после этого, буквально через день, Кольцов (видимо, движимый исключительно патриотическими чувствами) встречается с лидером чеченской преступной группировки Макаевым. Звучит примерно как"…встречается с Мефистофелем."

Логично предположить, что именно Макаев руководит всеми действиями Кольцова. Вряд ли они равноправные партнеры: зачем им тогда числиться в одной и той же организации — фонде "Милосердие и справедливость"? Нет, скорее, отношения между ними носят характер "начальник — подчиненный", причем совершенно понятно, кто есть кто.

По всей видимости, сферы интересов Макаева и Берзона как-то пересекаются. Борьба за власть в Питере — это то, что лежит на поверхности. Возможно, существуют еще какие-нибудь объяснения, но пока Ремизов их не видит. Не исключено, что они проявятся чуть позже… Ну что ж, тогда и будем над ними думать. А пока — хватит и этой причины. Предвыборная борьба — это очень веская причина. Ставка слишком высока, чтобы церемониться с противником. А никто и не думает церемониться.

Но что из этого следует? Следует вот что. Он, Ремизов, должен определиться, на чьей он стороне: Макаева или Берзона? Откровенно говоря, ни тот, ни другой особой симпатии не вызывают. Но существует золотое правило "скандальной" журналистики: от "горячего" материала нужно избавляться как можно скорее. Так больше шансов остаться в живых. Материал — это всегда "бомба" огромной разрушительной силы: взрыв, распределяясь поровну в головах миллионов читателей, не причиняет им сколько-нибудь серьезных повреждений — минутное беспокойство, и не более того.

Но если "бомба" разрывается в руках у журналиста, последствия могут быть трагическими: человеческая жизнь стоит в наше время недорого, а репортерская — и того меньше.

Отсюда вытекает еще одно правило: не стоит браться за дело, если нет уверенности в том, что сможешь довести его до конца. "Герой сюжета", не зная наверняка о степени осведомленности журналиста, будет считать его заведомо опасным и, следовательно — стараться устранить при любой возможности.