Ласковый убийца

Сейчас Ремизов нарушал все правила: но он чувствовал, что вправе так поступить — Берзон еще ничего не знал о возникшей утечке информации, а Кольцов, напротив, был заинтересован в ее распространении.

Реальная опасность могла возникнуть, если бы Кольцов вдруг обнаружил, что Ремизов за ним следит: и он ругал себя за неосмотрительность — надо было подождать хотя бы недельку, а уж потом начинать свои игры в сыщиков.

"Поторопился!" — думал Ремизов. "Не надо так спешить — никуда он от меня не денется. Всю следующую неделю буду заниматься другими делами, к Кольцову даже близко не подойду."

На том и порешил.

* * *

КОЛЬЦОВ.

Кольцов не успел осуществить задуманное. Он даже не успел толком продумать, что он собирается сделать: в тот же вечер Макаев снова позвонил и сказал, что планы изменились, и завтра утром надо срочно вылетать в Чечню.

Кольцову совсем не хотелось туда лететь: он переспросил Макаева, в чем дело, ведь раньше как-то обходились без него; но Макаев сказал твердо — полетишь со мной.

На следующий день рано утром он заехал за Кольцовым. Мрачные неразговорчивые охранники, все сплошь чеченцы, производили на Сергея Ивановича гнетущее впечатление. Всю дорогу, вплоть до самого аэродрома, он сидел молча, не проронив ни слова.

Макаев время от времени посматривал на него и тихо усмехался.

Прямо на машинах они промчались по взлетному полю; люди Макаева достали из багажника два бронированных чемодана и погрузили в самолет.

Макаев и Кольцов заняли места в небольшом пассажирском салоне, охранники остались рядом с чемоданами в багажном отсеке.

Самолет завизжал, завыл, загудел, — затем задрожал и вырулил на взлетную полосу.

Кольцов очень не любил летать — не верил в надежность отечественной авиатехники. Он старательно пристегнул ремни, вцепился обеими руками в подлокотники и попытался придать своему лицу нарочито беззаботное выражение — уставился куда-то в потолок. Однако его поза выдавала крайнюю степень напряжения — он даже не опирался на спинку кресла, а сидел ровно, вытянув шею и задрав голову.

Макаев посмотрел на него:

— Я раньше тоже боялся летать. А теперь — нет. Знаешь, почему? Купил парашют и вожу его всегда с собой. Он там, в багаже. Даже у командира экипажа нет парашюта, а у меня есть. Поэтому я не боюсь. Тебе тоже надо купить парашют.

От страха Кольцов туго соображал, поэтому он не понял, шутит Макаев или нет. Черт его знает, этого чеченца, что у него на уме! Кольцов кивнул, но не сказал в ответ ни слова.

Самолет медленно покатился вперед; потом все быстрее и быстрее, набирая скорость. В иллюминатор Кольцов увидел, как качается правое крыло — они сидели по правому борту. Он пересилил себя и, перекрывая гул турбин, прокричал на ухо Макаеву:

— А чего это оно так раскачивается?

Макаев пожал плечами:

— Не знаю. В прошлый раз такого не было. Странно. Хотя — чего странного? Самолет старый, изношенный. Давно уже свое отлетал, — и снова — ни тени улыбки.

— Я, пожалуй, посплю, — промямлил Кольцов. — А то рано встал сегодня… — он отвернулся от иллюминатора и закрыл глаза.

— Подожди, не спи, — сказал Макаев. — Послушай меня и постарайся все запомнить. Во-первых, прилетим в Чечню, из самолета — никуда. Ни шагу! А то украдут еще, потребуют выкуп. А заплатить некому. Потому что ты никому не нужен. Так и останешься до конца жизни чужих овец в горах пасти. Во-вторых, мы возьмем на борт одного человека — инженера-энергетика из Ленинграда. Его зовут Зиновьев Юрий Семенович. Запомни, ты его освобождаешь из плена. Ты узнал о нем от меня, собрал часть требуемой суммы, потом мы долго вели переговоры с его похитителями и вот, наконец, он на свободе. Понял?

— Ага, — Кольцов кивнул.

— Вот и хорошо. Далее, — продолжал Макаев. — Ты привозишь его в Питер. Юрий Семенович в свое время был видным деятелем какого-то демократического движения. У него сохранились прекрасные связи с различными влиятельными людьми. Он должен тебя им представить: как своего спасителя и вообще прогрессивного деятеля. Твоя основная задача — познакомиться с Зоей Григорьевной Новожиловой. Знаешь ее?

— Что-то слышал. Напомни, кто она такая?

— Депутат Госдумы. Она якобы независимая, сама по себе, ни в какую фракцию не входит. У нее очень сильное влияние в Питере, и она активно помогает демократам в городских выборах. Улавливаешь суть?

— Пока не совсем, — честно признался Кольцов.

— Мы попросим ее поднять скандал вокруг Берзона. Она сможет. У нее есть хорошие выходы на прессу: и партийную, и городскую. Она опубликует материалы — те, которые не захотел публиковать Ремизов — и Берзон не успеет ничего ответить. Времени не будет. Он проигрывает. Понял? — Макаев широко улыбнулся. Он прямо-таки весь лучился.

Кольцов пожал плечами.

— И стоило такой огород городить? Я и в Москве мог найти журналиста, который взялся бы опубликовать эти материалы. Было бы гораздо быстрее, проще и дешевле.

— Может быть, — односложно отвечал Макаев. — Но лучше будет — так, как я сказал.

Он отвернулся и замолчал. Да и Кольцов больше не пытался с ним заговорить.

* * *