Ласточки и Амазонки

В транце «Ласточки» было вырезано полукруглое отверстие – словно кто-то откусил от бутерброда. Там как раз неплотно помещалось весло и можно было грести способом «юлоу»*, что бывает удобно в узких местах. Далеко не все люди знают, что такое вообще возможно, но если умеешь – ничего сложного. Джона этому отец научил давным-давно, еще в Фалмутской гавани. Нос лодки при подобной гребле немного рыскает, а так – никаких проблем.

Сняв руль, капитан Джон положил его на дно шлюпки. Просунул весло в отверстие транца и стал грести – неторопливо, так, чтобы «Ласточка» самым малым ходом приближалась к россыпи камней. Титти сидела на носу со вторым веслом наготове.

– Подводные рифы по обоим бортам, – сказала она.

– Предупреждай, если увидишь прямо по курсу, – сказал Джон. – Не давай налететь, если получится.

И он продолжал грести. «Ласточка» медленно продвигалась среди камней, едва прикрытых водой. Потом стали появляться и надводные камни, все более крупные. Наконец их сменили настоящие скалы, постепенно заслонившие восточную часть озера. Западную уже спрятал длинный каменный мыс острова. Лодка двигалась, можно сказать, меж двух стен. Памятуя о том, что удалось рассмотреть с валуна над бухтой, Джон вел «Ласточку» как можно ближе к восточной стене. Если бы он греб не «юлоу», а как обычно, весла уже упирались бы в скалы по сторонам. А так «Ласточка» продолжала движение, пока еще ни разу не чиркнув килем о дно.

Наконец сверху придвинулись деревья и нависли прямо над головой. Шлюпка закачалась в безопасной маленькой бухте. Джон выгнал ее носом на берег. С севера «Ласточку» прикрывали деревья, от всех прочих ветров – каменные стены.

– Ух ты, какое место! – воскликнула матрос Титти. – Думается, кто-то мог прятаться на этом острове много веков назад. И наверняка этот кто-то укрывал свою лодку именно здесь!

– Гавань – что надо, – согласился Джон. – Ну что, посвистим остальным?

И он изо всех сил дунул в свисток. Потом аккуратно сложил весла и выбрался через борт, неся причальный конец. Титти была уже на берегу и продиралась сквозь кусты навстречу другим членам команды. Спустя некоторое время те вышли к бухточке.

– Ну? – спросил капитан Джон. – Как вам такая гавань?

– Как получилось, что мы и ни намека не увидели, пока мимо шли? – сказала Сьюзан.

– Камни слишком далеко в озеро выступают.

– Здесь ее никто не найдет, – сказала Сьюзан.

– А если враги насядут на нас превосходящими силами, мы сможем бежать сюда, – сказала Титти. – Бухту ниоткуда не видно, даже с острова. Это самая лучшая гавань, какую только представить можно!

– Носовой причальный конец можно заложить вон за тот пень, – сказал капитан Джон. – А кормовой завести за куст на скале. Тогда «Ласточку» и вытаскивать не понадобится – пусть плавает. Это лучше, чем полкорпуса на сушу волочь!

– Можно, я ее привяжу? – попросил Роджер.

Джон вручил ему фалинь*.

– Зачем ты дерево крестиком пометил? – спросил Роджер.

– Какое? Каким крестиком? – не понял Джон.

– Вот тут.

Почти на самом верху высокого – фута четыре – пенька со стороны воды белой краской был нарисован крест. Метку нанесли довольно давно, краска успела поблекнуть – ни Джон, ни Титти ее не заметили. Да они и думали больше о камнях, чем о деревьях.

– Я ничего не рисовал, – сказал Джон. – Крестик, наверно, там уже был.

– И снова туземцы, – грустно проговорила Титти. – Все это значит, что и об этой гавани всяким посторонним известно.

– Не удивлюсь, если это те же самые люди, что костровую яму обустроили, – заметила Сьюзан.

И в этот момент старпом Сьюзан вспомнила, что была по совместительству судовым коком.

– Чайник, наверно, вскипел уже! – воскликнула она. – Пойду огонь гасить. И яйца уже были готовы, когда вы посвистели!

Она убежала в сторону лагеря.

Остальные заново столкнули «Ласточку» на воду. Капитан Джон заложил запасной конец за уточку на корме. Матрос Титти взяла его и полезла на валуны. Роджер держал носовой фалинь. Потом Джон сошел на берег. Титти натянула кормовой конец и обвела его кругом небольшого рябинового куста, росшего на скале. Роджер и Джон крепко привязали фалинь к пеньку, помеченному белым крестом. «Ласточка» благополучно покачивалась в маленькой гавани, имея под килем два или три фута воды, расчаленная на две точки и надежно укрытая со всех сторон.

Капитан Джон с гордостью поглядел на суденышко.

– Самая лучшая гавань на свете, – сказал он. – Другой такой нет.

– Вот если бы еще никто не знал о ней, кроме нас, – добавила Титти.

И они поспешили обратно к месту стоянки.

Лагерь успел принять обжитой вид. На поляне красовались две палатки, растянутые между двумя парами деревьев. В одной собирались спать старпом и матрос, в другой – капитан с юнгой. На открытом пространстве под деревьями весело горел костер. Скипевший чайник стоял на земле, из носика валил пар. Сьюзан распускала на сковородке большой кусок масла. В кухонной миске плавало шесть сырых яиц. Сьюзан разбила их о край кружки и вылила в миску. Пустые скорлупки уже трещали в огне. На земле выстроились в ряд четыре кружки.