Лечебное дело zyablikova

В этом смысле, безродный zyablikov, ЦРБшный орфан, поступил индивидуалистически, точнее, индивидуалистски… если есть такое слово… в общем, авантюрно – что называется, «действуя в интересах больного». Вернее, называлось раньше, ибо какие могут быть у больного «интересы», хе хе… в любом коллективе за такое стёрли бы в порошок, в нанопыль…

Если zyablikov в первый же раз столкнулся с непредвиденной, в целом, ситуацией в виде гипертрофии жёлтой связки вместо грыжи диска, то чем дальше в лес, тем больше будет дров.

Как всегда, теоретические знания не выдерживали столкновения с практикой.

Благоразумие подсказывало, что если один раз он справился, то только потому, что «один раз не 3.14дарас», а дальше уже – вполне 3.14дарас, и что тут-то и надо zyablikovy остановиться!

Но zyablikov, как впервые реализовавший свои чудовищные фантазии маньяк, вернувшись из Сиануквиля, закусил удила и с нетерпением ждал следующего случая.

Но случай, такой же простой простой и ясный случай моноущемления нижнепоясничного корешка в просвете позвоночного канала, случай, когда диагноз, дифференциальный и топический диагнозы написаны, что называется, на лбу больного, и когда «наши цели ясны, задачи – определены» безо всякой чепухи, вроде МРТ, когда за 15 минут работы можно положить в свой карман сразу 500 долларов США… такой случай больше не подворачивался, как назло!

Вместо этого, прошёл десяток очень странных пациентов, которым тоже можно было бы ставить остехондроз (или, по-английски, DDD, discus degeneration disease) нижнепоясничного отдела позвоночника, но в чём там конкретно заключалась проблема и какой способ лечения следует выбрать, zyablikov ответить не мог.

Это были люди от 40 и выше, люди физического труда, азиаты и европейцы, мужчины и женщины. Обращались они с жалобами на боли в коленных суставах при ходьбе. При осмотре zyablikov обнаруживал выраженную атрофию четырёхглавых мышц с обеих сторон и очень высокие коленные рефлексы, вплоть до клонусов надколенников- т.н. «спастику». Объём движений в коленных суставах не страдал, надколенники не баллотировали, пальпация по ходу суставных щелей была безболезненна, анатомическая ось нижних конечностей правильная. Поскольку на рентгеновских снимках коленных суставов имелись крайне минимальные признаки дегенерации и дистрофии (если имелись), и их вполне можно было назвать «возрастными изменениями», то наличие «дефартроза» исключалось полностью. Боли в коленных суставах объяснялись тем, что атрофированная четырёхглавая мышца бедра не стабилизировала больше сустав по передней его поверхности (что входит в функцию четырёхглавой мышцы), и проблему надо было искать выше, в поясничном отделе позвоночника.

Проблему осложняло то, что «на поясницу» никто из пациентов не жаловался, только на колени.

Итак, атрофия четырёхглавой мышцы и высокие коленные рефлексы говорили о «спастике», а спастика могла возникнуть только вследствие растормаживания мотонейронов второго порядка, расположенных в передних рогах серого вещества поясничного утолщения спинного мозга, а именно, в сегментах L2, L3 и L4.

А вот тут начинался тот самый тёмный лес, в который заходить zyablikovy здравый смысл категорически запрещал!

Во-первых, означенные сегменты располагались, что называется, скелетотопически, отнюдь не в поясничном отделе позвоночника, а гораздо выше, в грудном, где-то на уровне ThIX и ThX. И объяснить происходящее «остехондрозом» было невозможно – неврологически остеохондроз проявлял себя только на уровне LV и SI, только там могли сдавливаться корешки, а эти корешки никакого отношения к коленным суставам и коленным рефлексам не имели.

Во-вторых, что могло растормаживать мотонейроны передних рогов? Спастика говорит об автономности заинтересованных сегментов, когда до них не доходят контролирующие импульсы от мотонейронов первого порядка, т.н. «пирамидных клеток», расположенных в соответствующих слоях коры головного мозга, в моторных околоцентральных извилинах, где-то на границах теменных и лобных областей. Такое возможно при анатомическом перерыве спинного мозга вследствие травм, опухолей, etc. вышележащих отделов спинного мозга, но тогла возникает не частичная спастика, касающаяся только четырёхглавых мышц, а спастический нижний парапарез или параплегия, с соответствующей клинической картиной, расстройствами чувствительности и нарушением функции тазовых органов!

Вот, вкратце, та проблема, с которой столкнулся zyablikov.

Он смутно припомнил, что и в России, когда сидел на травматологическом приёме, к нему обращались с чем-то подобным, но он тогда не ломал голову- «исключал своё», в данном случае – патологию коленных суставов и направлял больных к невропатологам. В том, что это «неврологическая» проблема чистой воды, zyablikov нисколько не сомневался.

Невропатолог поликлиники всегда был «под рукой», что называется. Наряду с участковыми терапевтами их, невропатологов, в районной поликлинике всегда было, «как грязи», и направить к ним непонятного пациента ничего не стоило.