Леди, лёд и пули

— Но оно правдивое, — сказал Карелла. — Тем не менее, как правило, странно ведут себя те, кому есть что скрывать. Я по-прежнему думаю, что вам есть что скрывать.

— Мне нечего скрывать, — возмутился Картер.

— Вы видели Салли на вечеринке в воскресенье?

— Видел.

— Вы говорили с ней?

— Говорил.

— О чем?

— Не помню. Мне кажется, про шоу. Когда люди заняты в шоу…

— Что-нибудь еще, кроме шоу?

— Нет.

— Вы присутствовали, когда Салли и еще несколько человек начали нюхать кокаин?

— Нет.

— А как вы узнали, что они делали это?

— Я хочу сказать, что не видел, как кто-нибудь делал нечто подобное. Пока был там.

— В котором часу вы ушли с вечеринка, мистер Картер?

— Около полуночи.

— С Тиной Вонг?

— Да, с Тиной.

— Куда вы отправились оттуда?

— К Тине домой.

— Сколько вы там провели времени?

— Всю ночь.

— Тина видела, как Салли Андерсон нюхала кокаин. Вместе с группой других людей, включая Майка Ролдана, который также занят в вашем шоу. Если их видела Тина, то почему не видели вы?

— Мы с Тиной не сиамские близнецы. Мы не срослись с ней бедрами.

— Что это значит?

— У Лонни большая старая квартира. В тот вечер у нее было шестьдесят или семьдесят человек. Вполне вероятно, что Тина находилась в одной части квартиры, а я в это время был в другой.

— Это вполне вероятно, — согласился Карелла. — И, видимо, Тина готова поклясться, что вас не было с ней, когда она видела, как Салли Андерсон употребляла кокаин.

— Я не знаю, в чем готова поклясться Тина.

— А вы употребляете кокаин, мистер Картер?

— Конечно, нет!

— Вы знаете, кто снабжал Салли?

— Нет.

— Вы знаете человека по имени Пако Лопес?

— Нет.

— Где вы были вечером в минувшую пятницу от одиннадцати до полуночи?

— Я сказал вам: в Филадельфии.

— Где вы были вечером во вторник примерно в то же самое время?

— В Филадельфии.

— Видимо, найдется сколько угодно человек…

— Сколько угодно.

— Что вы стараетесь скрыть, мистер Картер?

— Ничего, — сказал Картер.

* * *

В больницу Сент-Джуд днем и ночью привозят пациентов с ножевыми ранениями. В этой больнице призывала к себе священника Джудит Квадрадо. Во всяком случае, так все думали. Все думали, что она умирает и хочет исповедоваться. На самом деле она пыталась рассказать, что к ней в дом приходил священник или монах вместе с одной жирной бабой и эти двое искалечили ее.

Джудит находилась в реанимации. От ее носа, рта и рук бежали трубки к аппаратам с электронными огоньками, которые то и дело попискивали. Ей было трудно говорить с трубкой во рту. Когда она попробовала сказать «брат Антоний», как представился священник или монах, у нее получилось «Бранни». Когда она попыталась сказать «Эмма Форбс», как представилась жирная баба, у нее получился звук, похожий на «крест». Она опять попробовала сказать «священник» — это слово они как будто понимали.

Священник пришел в одиннадцать часов семь минут утра. Это был понедельник.

Он немного опоздал.

Джудит Квадрадо умерла за шесть минут до его прихода.

* * *

У полицейских и преступников есть общее чутье: они чуют чужой страх. Как только те или другие ощущают испуг, они превращаются в хищных зверей, готовых перегрызть горло и вырвать внутренности. Мигель Ролдан и Антонио Асенсио были смертельно напуганы, и Мейер тотчас почуял их страх в ту минуту, когда Ролдан добровольно рассказал, что они с Асенсио в течение трех лет живут как муж и жена. Мейеру было все равно, какого они пола. Но тот факт, что они рассказали о себе без нажима с его стороны, говорил о том, что они напуганы. Он знал, что они не боятся ареста за гомосексуализм — в этом городе это не опасно. Тогда чего они боятся? До последней минуты он обращался к ним уважительно — «мистер Ролдан» и «мистер Асенсио». Теперь он перешел на «Майк» и «Тони» — это старый прием у полицейских, при помощи которого подозреваемого ставят в невыгодное положение. Тот же самый прием используют медсестры в больницах.

«Привет, Джимми! Как у нас дела сегодня утром?» — говорят медсестры председателю совета директоров крупнейшей корпорации и таким образом сразу дают ему понять, что начальник здесь тот, кто ему в задницу вставит термометр. Но у полицейских это получается еще лучше. Назвать кого-нибудь «Джонни» вместо «мистер Фуллер» — это все равно что сказать «мальчик». Этот прием сразу ставит человека на место, заставляет чувствовать себя: а) подчиненным; б) оправдывающимся; в) странным образом зависимым.

— Майк, — сказал Мейер, — почему, ты думаешь, я здесь?

Они сидели в гостиной особняка, который делили между собой Ролдан с Асенсио. Комната была красиво обставлена антиквариатом — такие вещицы Мейер не мог себе позволить. В камине потрескивали дрова. Искры вылетали в комнату.

— Вы насчет Салли, конечно, — сказал Ролдан.

— А ты тоже так думаешь, Тони?

— Да, конечно, — запинаясь, проговорил Асенсио.

Мейер не хотел терять время.

— Вы знаете, что она употребляла кокаин, верно? — спросил он.

— Ну… нет, — сказал Ролдан. — Откуда нам знать?