Леди Макбет

– Значит, тан Кавдора жив, – заключает левая. В её хриплом голосе звучит нотка извращённого веселья, как будто она радуется собственной шутке. Россиль впервые видит в этих трёх существах хоть что‑то человеческое. Выражение их собственных устремлений, а не содействие воле её мужа.

– Да, – признаёт Макбет. Слово слетает с его губ вместе со струйкой пара. – Но в Гламисе поселилась измена. Кто‑то из моего клана злоумышляет против меня.

Свет факела мерцает в глазах ведьм, словно серебристые рыбы снуют в мутной воде, лишь изредка выдавая себя яркими вспышками чешуи.

– Ищи изменников, – бормочет одна.

– Я ищу, – подтверждает Макбет. – Но пока мне не удалось их найти. Какой совет вы мне дадите?

Ведьмы неразборчиво переговариваются между собой. Россиль никак не может понять, знают ли они вообще, что она здесь? Они не показывают, что знают. Неужели её присутствие неощутимо и даже здешний затхлый воздух не колеблется от её дыхания?

– Совета нет, – наконец говорит ведьма в середине. – Есть новое пророчество. Хочешь услышать его?

Лицо Макбета покрыто плёнкой влаги, на бороде она превращается в изморозь.

– Всегда.

– Слава Макбету, – говорит ведьма слева. – Тану Гламиса.

– Слава Макбету, – говорит ведьма справа. – Тану Кавдора.

Пауза. В тишине где‑то капает вода.

– Слава Макбету, – говорит ведьма посередине. Она вскидывает голову, обращая лицо к потолку, к скальным выростам, пронзающим воздух, точно кинжалы, и воде, сочащейся с них, словно струйка песка в узком горлышке песочных часов. – Королю в грядущем.

И все три ведьмы принимаются шумно шлёпать своим тряпьём по воде и безудержно вопить в приступе уродливого, пугающего веселья. Комок в горле Россиль обращается в камень и падает ей в желудок – Макбет поворачивается к ней, и написанное на его лице недоверие преображается в удовольствие.

– Слава Макбету!

– Слава Макбету!

– Слава Макбету!

– Ты это слышала, – Макбет задыхается в благоговении. – Король в грядущем. Однажды произнесённое пророчество уже не отменить.

Он бредёт по воде обратно к Россиль. У него за спиной ведьмы кричат так оглушительно громко, что Россиль кажется, будто их хоровой вопль должен быть слышен далеко за пределами этих чертогов, должен эхом разнестись по коридорам замка, чтобы все услышали в этом буйстве и ярости, какая страшная резня разразится вскоре.

Макбет, едва не поскользнувшись на ступеньках, вытягивает вперёд руку, чтобы удержать равновесие. Россиль сама не понимает, что заставляет её так поступить, но тянется ему навстречу, ловит за руку и помогает выровняться. Муж улыбается почти детски-невинной улыбкой. Но эта мнимая невинность отдаёт безумием в этом страшном тёмном месте, где воют ведьмы, и от их слов воздух становится удушающей грязной смесью густого тумана с дымом.

– Ты поняла? – с нажимом спрашивает у неё Макбет, выпрямившись. Одной рукой он сгребает оба запястья Россиль и подтаскивает её к себе, приближая их лица друг к другу.

Сердце Россиль трепещет в груди.

– Я всего лишь женщина…

– Нет, – возражает он. От его стальной хватки на её коже наверняка останутся синяки. – Ты леди Макбет. Королева в грядущем.

– V —

Россиль просовывает руку сквозь прутья загона, и к решётке стекаются все собаки: тявкают, принюхиваются, царапают её ладонь шершавыми языками. В десятке клацающих слюнявых пастей между неровными жёлтыми клыками болтаются розовые языки.

Ей всегда нравились животные. Они не шарахаются от неё, в отличие от мужчин. Они просты и не задумываются о морали. Их волнует лишь собственное выживание и – иногда – праздное удовольствие. Даже если оно причиняет страдания другим: мощные челюсти переламывают шею кролику, побеждённый самец-соперник жалко скулит, ползая на брюхе.

Россиль утешает себя тем, что и ей приходится делать то же самое: выживать. Пальцы у неё мокрые от собачьей слюны. Должно быть, псы учуяли у неё на коже следы масла после утренней трапезы. Но чем больше она убеждает себя, что в ней нет ничего внушающего страх, тем меньше сама в это верит. Гончая ведь внушает страх преследуемому оленю или лисе, забившейся под дерево. Россиль убирает руку.

Постоянный приток крестьян в замок, по счастью, прекратился. Пророчество полностью завладело разумом её мужа, и в сравнении с ним страх предательства сделался ничтожным. Сейчас кровопролитие остановлено, но вскоре кровь снова потечёт рекой, Россиль прекрасно это понимает.

Король в грядущем. Собаки скулят, тычась мордами в прутья решётки.

Неожиданно, словно это мысли Россиль призвали его сюда, на псарню входит Макбет. Двойные деревянные ворота лишь слегка приоткрыты, Россиль просто протиснулась между ними, чтобы пробраться сюда, но Макбет не останавливается у входа, чтобы распахнуть их руками: он шагает вперёд, прямо на створки, раздвигая их исполинской рельефной грудью. В помещение падает сноп света, оставляя на земле широкую полосу.

Россиль, которая до того сидела на корточках, поднимается на ноги.

– Мой лорд.

Он не спрашивает, почему его жена сидит на земле рядом с собаками.

– Леди, – кивает он. – Флинс сказал, что письмо у тебя.

В животе Россиль разливается холод.