Леди Макбет

– Да, – отвечает она, – оно здесь.

Она лезет в складки юбки, достаёт запечатанный пергамент. Она хранила его при себе после того, как скрепила восковой печатью. Она передаёт письмо Макбету, как бы мимоходом упомянув:

– Флинс помог мне сочинить его.

Ещё одна нить, связывающая их вместе.

Пальцы Макбета сминают пергамент.

– Тебе надо научиться писать по-шотландски, теперь это твой язык. Я прикажу одному из друидов научить тебя.

– Благодарю тебя, мой лорд.

– Благодарить меня не за что. Это твой долг.

Королева в грядущем. След от золотой цепи у неё на шее опух. Она прослеживает взглядом письмо, исчезающее в кармане плаща её супруга. Она желала создать защитный талисман, нечто способное помешать кровопролитию: как на поле битвы, так и на простынях её брачного ложа. Но у неё получилось лишь новое орудие насилия.

Однако это невозможно было предугадать. До того как прозвучало пророчество ведьм, мир был другим. А теперь в каждом взгляде, каждом слове между Макбетом и королём будет запах гари, привкус яда.

Миноги плавают по маленькому бассейну кругами.

– Я… я ещё не сказала тебе своё второе желание, – с запинкой выговаривает Россиль.

Макбет вопросительно вскидывает брови. На мгновение Россиль становится страшно – возможно, она ошиблась, возможно, на самом деле ничто не заставляет его свято блюсти древние обычаи. Или, возможно, последнее пророчество ведьм вселило в него столь непомерную гордыню, что любые обеты ему больше не помеха.

Но он лишь отвечает:

– Тогда говори сейчас.

Это также слова гордеца. Ему кажется, будто ему подвластно всё на свете и он может получить всё, что захочет. Любое условие, что вздумает выставить Россиль, не станет для него преградой, лишь способом возвыситься ещё больше, доказать свою силу. Но она это понимает. У неё было много часов, чтобы поразмыслить и подобрать слова. Её просьба словно яблоко, и сладость первого куска не обнажает гнилую сердцевину.

– В Альбе много красивых и удивительных животных, – говорит она. – Таких я никогда раньше не видела. Я была бы рада носить тёплую накидку из меха шести разных животных белого цвета.

Вторая просьба выглядит прямым следствием первой. На первый взгляд, в ней явственно читается наивность семнадцатилетней девушки, привыкшей к излишествам двора Кривоборода. Но также заметна перемена, которая, как ей кажется, придётся Макбету по душе. Она хочет получить вещь, выражающую самую суть Шотландии. Хочет носить на свете воплощение природной красоты своего нового дома. Дева из Бретони, стоящая одной ногой в светлых водах Луары, понемногу приживается здесь, твёрдо ставя вторую ногу на скалистые уступы Гламиса.

Также подобная просьба должна показать, что она не так уж рьяно отвергает супружескую близость. Это задание как будто проще первого, её девичья строптивость, несомненно, проходит. Шесть белых шкур – это один выезд на охоту, шумная скачка по лесам и полям, блеск копий, горячечный румянец. Можно управиться за полдня.

По крайней мере, Макбет наверняка подумает именно так. Он улыбается, Россиль верно угадала, что может доставить ему удовольствие.

– Очень хорошо, – говорит он. – Белая меховая накидка. Прекрасно подойдёт к твоим волосам.

Он поднимает руку, чтобы коснуться её щеки. Сегодня он в перчатках из мягкой, как цветочные лепестки, кожи. Должно быть, чтобы получить такую мягкую кожу, зарезали телёнка.

– Спасибо, – говорит Россиль.

Рука Макбета исчезает с её лица. И он замечает:

– Твой отец говорил мне, что ты питаешь некоторую слабость к животным.

Её бросает в жар, нечто похожее на панику стискивает грудь. Зачем герцогу рассказывать о ней такие мелочи? Почему он решил, что Макбету будет интересно это услышать? Ей на ум приходит только тот день в конюшне. Блестящая кровь на руке отца, невидимая смерть мальчика. А об этом он рассказал Макбету? Чем ещё сочли нужным поделиться с её мужем?

Молчание Россиль длится столь долго, что Макбет прищуривается.

– Неужели Кривобород ошибся в тебе?

– Нет, – тихо выдавливает она. – Он не ошибся.

В присутствии Макбета собаки унимаются, лишь тихонько скулят в углу загона. Должно быть, каждой доставалось от него тяжёлым сапогом в брюхо или плетью по ляжкам. Россиль их жаль.

– Ну что же. – Макбет расправляет плечи. – Надень свой лучший наряд. К нам прибывает король.

Прибывает король, и замок готовится встречать его, как воин облачается в доспехи перед сражением. Прибывает король, и Россиль остаётся только надеть самое красивое платье и самые мягкие туфли. Она долго раздумывает, покрывать волосы или нет. В последние дни здесь она убедилась, что в Гламисе не следуют этой традиции. Но Дункан очень набожен. Как раз его бретонцы сочли бы праведником. Он осыпает канцлера золотом и приглашает его на каждый совет, чтобы обеспечить всем своим военным походам благословение свыше. Ему было бы приятно увидеть, что Россиль соблюдает присущую замужней женщине христианскую скромность. Но в то же время она опасается, что рассердит мужа, если нарочно нарядится, чтобы угодить королю.