Леди-пират

— Я так долго искала причину для встречи с вами, Клод, ведь предыдущая наша встреча, два года назад в Версале, оставила у меня немыслимо приятные воспоминания… Вы просто очаровали меня! Наверное, из-за дружеского отношения к Жану…

Форбену ужасно захотелось укусить ее: эта дрянь посмела упомянуть имя его покойного друга! Ему было противно, что она выбрала именно этот предлог. Но он все же сдержался.

— Не обижайтесь, капитан, — она заметила, что его передернуло. — Да, мне часто не хватает мужа, и, когда меня тяготит одиночество, я думаю о людях, которые его любили…

— Это, безусловно, делает вам честь, сударыня, — заверил ее Форбен, спеша покончить с невыносимым этим притворством. — Но вы искали предлога, чтобы встретиться со мной… Так что же — нашли?

— Может быть, вам это неизвестно, но я тайно служу интересам короля Англии Якова II. В Лондоне я поручила своему личному секретарю отправить с почты письмо с чрезвычайно важными сведениями. Не знаю, что с ним случилось, но он исчез, не выполнив поручения. Начав искать его следы, я узнала, что он поднялся на борт корабля, который затем был атакован вашей эскадрой. Это было английское торговое судно, бригантина, под названием «Лакомка». Не припоминаете?

— Такое и впрямь возможно, — наморщил лоб, словно действительно изо всех сил старался вспомнить, Форбен. — Но боюсь, что ваш секретарь, если, конечно, он и в самом деле был на борту «Лакомки», вряд ли уцелел. Скорее всего, этот человек был убит, когда пытался защитить свою жизнь. Да, да, теперь я вспомнил английский корабль, о котором вы говорите! Его экипаж предпочел пойти ко дну, а не сдаться. Вы же знаете, каковы эти корсары, мадам! Не могут вынести, когда кто-то покушается на их добычу… Да, точно, все уцелевшие после сражения были убиты…

— А вы не обыскали этих людей? Ничего не взяли у них?

— Ничего, сударыня.

— А корабль обыскали? — Эмма не унималась, она цеплялась за надежду заполучить все-таки нефритовый «глаз», поскольку надежда эта стала поводом оттянуть неизбежный момент глубокого отчаяния из-за гибели Мери. Теперь-то уж совершенно ясно, что она погибла!

— Тоже нет: он был слишком сильно поврежден и пошел на дно вместе с убитыми. Очень, очень сожалею, мадам, мне так хотелось быть вам приятным…

— Куда уж приятнее, капитан! — доверительно произнесла Эмма. — Вы просто баюкали меня своей нежной влюбленностью, я это оценила…

Надолго воцарилась тишина, затем Форбен спросил:

— В конце концов, письмо — не такая уж страшная потеря, правда? Другого я не могу понять: зачем вы изнуряете себя поисками показавшего себя не слишком верным секретаря — его же так легко заменить?

— Он был для меня больше чем простым служащим, — на этот раз непритворно тяжело вздохнула Эмма. — Я любила его…

Форбен не настаивал на продолжении исповеди. Для Мери лучше, если Эмма де Мортфонтен будет считать ее мертвой. Так девочка, по крайней мере, не рискует попасть еще раз под влияние этой твари, уж Форбену-то известно, до чего нездоровое это влияние.

Испустив свой душераздирающий вздох, Эмма де Мортфонтен спрыгнула с кровати, на которой капитан с ней развлекался.

— Как — уже? — Он решил проявить напоследок галантность.

— Увы… Я ведь не все вам сказала из страха, что вы отвергнете меня! Чтобы начать жизнь сначала, мне нужно было похоронить этого слугу, которого вы отняли у меня, и излечиться от ожога, которым память о вас горела на моей коже. Теперь все это ушло в прошлое… В Лондоне меня ждет мой новый муж. И завтра же я отплываю к нему.

— Кто же этот счастливчик, из-за которого мне следует теперь забыть о вас? — спросил Форбен, опечаленно глядя на гостью и смягчая этим взглядом прозвучавшую в голосе насмешку.

— Судовладелец. И он тоже — как мой дорогой, дорогой Жан. Это брак по расчету, капитан, наверное, вы так и подумали, да? Видите ли, от моей неопытности ужасно страдало дело, унаследованное от Жана. Разве можно было это допустить! Моего супруга зовут Тобиас Рид, вы вряд ли его знаете.

— Нет, сударыня, я не имел этого удовольствия, — солгал Форбен, радуясь тому, что его игра оказалась правильной: союз этих двоих, совершенно ясно, губителен для Мери.

Он встал и в свою очередь оделся, чтобы проводить гостью.

Стоило карете Эммы де Мортфонтен скрыться за углом улицы, Клод де Форбен припустил к дому Корнеля. Колотил в ставни, пока ему не открыли. Корнель нахмурился, узнав в человеке, сунувшем ему в нос фонарь, своего капитана.

— Мне необходимо поговорить с Мери! — без всяких предисловий объявил тот.

— Мери? Она еще не вернулась!

— Одевайся, пойдем ее искать!

Корнель не заставил просить себя дважды. По тону капитана он сразу понял, что дело у него неотложное и отсрочка опасна.

* * *

Мери долго бродила по улицам, как воришка, надеющийся стянуть где-нибудь кошелек. Хмурое лицо, шпага, болтающаяся на боку, но готовая в любой момент вступить в дело, — все это заставляло разбойников и бандитов считать ее одной из своих и не предпринимать никаких решительных действий. Два или три раза она укрывалась в темном уголке, чтобы пропустить солдат, патрулирующих ночью город.