Леди-плутовка

Он сделал огромный прыжок и очутился у двери музыкального салона, но вдруг сзади раздался шум, клацнули зубы. Спасло то, что сонные собаки двигались медленно, так что Каллум успел забежать внутрь. Изабел поспешила выбросить их обувь в окно, едва Каллум вбежал в комнату, как она захлопнула дверь и хотела было запереть, но ключа не было! Ничего не поделаешь: нужно бежать, и как можно скорее, потому что собаки рычали под дверью, царапая ее когтями.

К этому времени Батлер уже стоял под окном. Каллум вышвырнул в окно все, что держал: пальто с инструментами, картину, разобранный подрамник, – и, стиснув руку Изабел, поднял ее к оконной раме. Она встретила его взгляд. Темные глаза были широко раскрыты. Он быстро прижался поцелуем к ее губам:

– Иди! Я следом за тобой!

Изабел съехала вниз, не сводя глаз с окна, а добравшись почти до конца веревки, спрыгнула, так и не дождавшись помощи Батлера. Приземлилась тяжело, неуклюже, и Каллум, скрипнув зубами, последовал за ней. Едва он исчез за окном, как дверь распахнулась и в комнату с рычанием ввалились шатавшиеся псы, а следом за ним вбежал мужчина.

Каллум скользнул вниз. Грубая веревка обжигала руки, рвала кожу перчаток. Едва ноги коснулись земли, он схватил сапоги, поставил на ноги Изабел и с силой дернул за веревку. Крюк выскочил, отломив от рамы приличный кусок доски.

В окне показалась чья-то голова. Человек что-то кричал. Если повезет, он решит, что спугнул вломившихся в дом и они не успели ничего украсть. Каллум от всей души на это надеялся, как и на то, что их не разоблачат.

Что-то блеснуло в руках слуги. Кинжал? Нет, пистолет… и целились явно в него, так как Батлер и Изабел прятались в тени. Каллум отставал от них на шаг: задержался, снимая веревку, – и стоило ему отвернуться, как прогремел выстрел и икру будто обожгло. Пришлось все оставить. Веревка вилась в темноте остроголовой змеей, но собирать ее не было времени. Они бежали, и лихорадочная энергия пронесла их по нескольким улицам. Изабел по-прежнему бежала в чулках, морщась от каждого шага, но в душе ликовала, довольная ночной работой. Тучи наполовину заслонили яркий месяц, принеся благословенную темноту: так беглецы были меньше заметны.

Как только они отбежали на безопасное расстояние, Батлер завладел своей картиной и при первой же возможности развернул ее.

– Вот буква «бэ».

На месте, которое он указал, Изабел ничего, кроме зелени, не разглядела, поэтому Батлер обвел букву указательным пальцем. Вот она, единственная подпись, которую он может себе позволить.

Удовлетворенный, художник туго скрутил холст и сунул в полую трость, где раньше, возможно, была спрятана шпага. Но эта картина куда более мощное оружие против их всех: герцога, Изабел, Морроу.

Батлер взял и разобранный подрамник:

– Может, снова соберу, а то просто сожгу в камине.

– Берегите себя, – прошептала Изабел, понадеявшись, что вместе с подрамником он сожжет и копию Боттичелли.

Он отдал ей ботинки, пожелал удачи и растворился во мраке. Изабел и Каллум зашли в тень здания. В нескольких домах отсюда псы герцога Ардмора выли и рычали, упустив добычу. Слава небесам, собаки не умеют спускаться по веревкам, но как только сбегут по ступенькам, непременно возьмут их след, а значит, надо спешить.

Изабел втиснула ноги в сапожки, не потрудившись их даже застегнуть. Каллум сунул руки в пальто, а ноги – в сапоги.

В надежде сбить собак со следа, она вынула из мешочка оставшиеся кексы и хотела было их разбросать, но заметила странные капли, казавшиеся черными. Проследив взглядом, откуда они берутся, Изабел ахнула:

– Кровь! Вас ранили?

Каллум выругался:

– Так и есть. Рана пустячная, но след остается.

– Нужно вас перевязать.

Изабел развязала на талии узел плотной черной шали, в которую заворачивала картину, присела на корточки, перемотала Каллуму ногу прямо поверх сапога и заправила свободные концы.

– Это позволит нам продержаться до моего дома. Там обработаем рану и наложим повязку.

– А вы-то как?

– Бог миловал.

– Но вы же упали. Сильно расшиблись?

– Все в порядке, – заверила Изабел, хотя щиколотка чертовски болела.

Убегая из дома Ардморов, она обо всем забыла, а теперь ногу неприятно дергало.

Каллум взял у нее мешочек и разорвал надвое, потом подтер капли крови и бросил клочки, пахнущие анисом в разные стороны.

– Это ненадолго задержит псов.

Протянув руку Изабел, он спросил:

– Что это едва не сбило вас с ног? Там же были только псы.

– Титания, – буркнула Изабел. – Кошка леди Селины.

Каллум усмехнулся. «Непредсказуемый человек!»

Хромая и ковыляя, пошатываясь, крадучись они пробрались через конюшни. Изабел казалось, что обратный путь занял целую вечность.

К тому времени как они добрались до заднего сада, при каждом шаге на глазах Изабел выступали слезы, а правая ступня и щиколотка, казалось, превратились в свинцовую гирю, которую нужно было тянуть за собой.

Хотя все слуги заснули еще до ее ухода, она молилась, чтобы черный ход был открыт. Конечно, у нее был ключ, но чем легче, тем лучше. Каждая сэкономленная секунда, каждый сэкономленный шаг были наградой.