Ледяные чертоги Аляски

Изогнутый и выпуклый передний край ледника высотой двести футов простирался приблизительно на две мили в ширину, а его поверхность на протяжении километра или около того была усеяна моренными отложениями, из-за которых ледник казался темным и грязным, отсюда и название «Грязный ледник», поскольку при движении вверх по реке видна лишь эта покрытая обломками часть. Удалившись на пару миль от участка, заваленного ледниковыми отложениями, я с удивлением обнаружил альпийские растения, растущие прямо на льду, свежие и зеленые, некоторые из них даже цвели. Эти удивительные ледниковые сады, которые я видел впервые, очевидно, были снесены сюда с горных склонов снежными лавинами. И, конечно же, необходимую для роста влагу они получали с тающей поверхности льда, а питательные вещества – из гумуса, все еще прикрепленного к их корням, и местами даже образовывали клумбы значительной толщины. Среди цветов встречались также проросшие из семян деревца и кустики. Любуясь невиданными плавучими садами, я направился к середине белоснежного ледника, где лед казался более гладким, прошел вперед еще около восьми миль, а затем скрепя сердце стал возвращаться на пароход, глубоко сожалея о том, что не взял с собой недельный запас галет. Это позволило бы мне дойти до вершины ледника, а оттуда на каком-нибудь проплывающем мимо каноэ спуститься к пристани Бак-Стейшн и исследовать Большой Стикинский ледник.

В общей сложности я успел осмотреть около пятнадцати или шестнадцати миль основного ствола ледника. Уклон поверхности был обычным, стены по обе стороны от меня достигали высоты двух-трех тысяч футов и были такими же отвесными, как в Йосемитской долине. Никаких особых препятствий на своем пути я не встретил. Трещины в основном были достаточно узкими, чтобы легко через них перепрыгнуть, а несколько более широких я пересек по ледяным мостам или просто обошел. Тающая поверхность позволила мне рассмотреть поразительную структуру ледника. Он состоит из тонких вертикальных или слегка наклоненных плит, стоящих на ребре и смерзшихся друг с другом. На мой взгляд, они образовались в результате обильных снегопадов, возникающих вследствие сильных бурь на ледниках-притоках. Один из притоков с правой стороны, расположенный на три мили выше фронтальной части ледника, частично растаял и отступил на две-три мили от основного языка, образуя самостоятельный ледник. Устье этой заброшенной части его канала перекрыл главный ледник, образуя запруду, которая дает начало озеру. У вершины обособленного притока находились пять или шесть небольших остаточных ледников. Талая вода с них и заснеженных горных склонов над ними стекала в озеро, из которого отводилась по расположенным под ледниковой запрудой каналам. Эти тоннели подо льдом время от времени блокировались, и когда вода поднималась до верхнего края ледниковой плотины, та, не выдержав давления, прорывалась, и вся вода из большого озера мгновенно устремлялась вниз, вызывая наводнение чудовищной силы. Оно сносило в долину огромное количество моренного материала и поднимало уровень воды в реке до самого ее устья, так что пароходы, которые целый год стояли на приколе из-за сезона низкой воды, наконец могли совершить по реке несколько рейсов. Разумеется, индейцы и пароходчики прекрасно знали о том, что такие наводнения случаются, но о причинах этого явления им ничего не было известно. Они просто говорили: «Грязный ледник опять прорвало».

Мне очень понравилась прогулка вверх по этой величественной ледяной реке. Я был очарован несказанно прекрасным бледно-голубым светом в расщелинах и ледниковых мельницах*; бесчисленными чашами из лазурного льда, полными чистейшей бирюзовой воды; сетью ледниковых ручьев, больших и малых, грациозно скользящих по своим идеально гладким руслам, почти на каждом шагу они вызывали искреннее восхищение и наполняли разум пониманием того, насколько бесконечно прекрасна и всесильна природа. Если посмотреть вдаль с середины ледника, вам откроется потрясающий вид: широкий белый поток, на вид твердый, как сталь, течет, изящно извиваясь между отвесными каменными стенами; из расщелин в отвесных стенах свисают небольшие ледники, а над ними лежат скопления снега самых причудливых форм; громадные гранитные контрфорсы и утесы – шедевры монументального искусства; леса, примостившиеся в боковых ответвлениях каньона всего в пятидесяти футах от ледника; следы от схода лавин, поросшие ольхой и ивой; многочисленные водопады поддерживают торжественную симфонию звуков воды, сливаясь с журчанием поверхностных ручейков и потоков в глубине ледниковых мельниц; и до самого горизонта на небольшом расстоянии друг от друга ледники-притоки бесшумно сползают вниз со своего белоснежного ложа в фирновом бассейне, чтобы пополнить великую ледяную реку в центре долины.