Ледяные чертоги Аляски

Отсюда двадцать четвертого октября мы отправились в плавание к ледяным горам нашего проводника Чарли. По его словам, в большом ледяном заливе негде было собрать хворост, поэтому нам сначала нужно было доплыть до острова в нескольких милях от деревни, нарубить запас дров для приготовления пищи и загрузить их в каноэ. К сожалению, рукоять нашего самого большого топора раскололась, и мы хотели купить новый хороший топор или обменять его на наш сломанный. Хорошие топоры – большая редкость на скалистой Аляске. Рано или поздно неудачный удар по прикрытому мхом камню портит лезвие. В конце концов молодой хуна предложил нам топор почти в идеальном состоянии в обмен на наш сломанный и полдоллара в придачу, но, получив топор и деньги, сразу же потребовал дать ему табака на двадцать пять центов. Мы выполнили его просьбу, однако он стал требовать табак еще на полдоллара, который опять же был ему дан, но когда он продолжил требовать большего, терпение Чарли лопнуло, и мы уплыли прочь со своим старым топором. Впрочем, это был единственный раз, когда мы столкнулись со столь недостойным поведением со стороны аляскинского индейца при заключении сделки.

Группа Мьюра, плывущая на каноэ по Глейшер-Бэй. Рисунок Джона Мьюра из дневника 1879 г.

Добравшись до лесистого острова около часа ночи, мы приготовили кофе, погрузили в лодку дрова и отплыли к Ледяному заливу. Тогда нам с трудом верилось в слова Чарли о том, что там нет деревьев, поскольку до сих пор, куда бы мы ни направлялись, все берега были одинаково густо покрыты лесом. Джон, Кадачан и Тойятт в этом отношении были со мной солидарны, ни один из них за время своих путешествий не видел безлесных земель.

Мы плыли на северо-запад еще долгое время после наступления темноты, пока не добрались до небольшой бухты неподалеку от входа в залив Глейшер-Бэй на западном берегу. Мы не стали разжигать костер и провели ночь на мокром снегу пустынного пляжа в полной темноте. На рассвете я попытался осмотреться, чтобы узнать, где мы находимся, но на горы опустились тяжелые дождевые тучи, скрыв все ориентиры, а морская карта Джорджа Ванкувера*, которая до сих пор никогда меня не подводила, здесь оказалась совершенно бесполезной. Тем не менее мы решили отправиться в путь как можно скорее, и, к счастью, как раз в тот момент, когда мы отчаливали от берега, на другой стороне залива показался слабый дымок, к которому Чарли, казавшийся совсем растерянным, с радостью направил каноэ. Наше внезапное появление ранним пасмурным утром, по всей видимости, встревожило наших соседей, поскольку, как только мы оказались в пределах слышимости, индеец с черным лицом выстрелил в воздух у нас над головами и грубо прорычал: «Кто вы?»

Наш переводчик крикнул в ответ: «Друзья и миссионер из Форта Врангеля». Тогда мужчины, женщины и дети вышли из хижины и стали ждать нашего прибытия на пляже. Один из охотников прихватил с собой ружье, и Кадачан сурово упрекнул его, с явным возмущением спросив, не стыдно ли ему встречать миссионера с оружием в руках. Впрочем, мы быстро наладили дружеский контакт, и когда пошел холодный дождь, охотники пригласили нас в свою хижину. Она казалась очень маленькой и была заставлена пропитанными жиром коробами и свертками, тем не менее у дымного костра внутри я насчитал двадцать одного человека. Хозяевами хижины оказались охотники из племени хуна, запасающие на зиму мясо и шкуры тюленей. Забитая людьми и вещами хижина довольно неплохо проветривалась, но стоявший в ней тяжелый запах мяса был слишком неприятен для нас, привыкших дышать свежим еловым воздухом вечнозеленых лесов. Сквозь завесу смрада и дыма нас пристально разглядывало множество черных глаз, отчего становилось немного не по себе. Тем не менее мы были рады встрече, надеясь разузнать у этих индейцев что-то о ледяных горах и необычном заливе, однако на большинство наших вопросов любопытные хуна отвечали встречными вопросами о цели нашего прибытия в столь неприветливое место, особенно в конце года. Они слышали о мистере Янге и его работе в Форте Врангеля, но не понимали, что может делать миссионер в такой глуши. Он что, собирается проповедовать тюленям и чайкам, спрашивали они, или ледяным горам? Смогут ли они его понять? Тогда Джон объяснил, что ледяные горы ищет только друг миссионера, а сам мистер Янг не раз проповедовал в деревнях, которые мы посетили по пути, в том числе их собственные, что наши сердца полны добра, и каждый индеец – наш друг. Затем мы дали им немного риса, сахара, чая и табака, после чего они начали больше нам доверять и стали говорить откровеннее. Они рассказали, что называют большой залив «Сит-а-да-кей», или Ледяной залив, что на его берегах много больших ледяных гор, но нет ни одного золотого прииска, а самая крупная из известных им ледяных гор расположена в верхней части залива, и именно там больше всего тюленей.