Ледяные чертоги Аляски

Тридцатого октября мы посетили лагерь индейцев хуна, занимавшихся ловлей лосося. С некоторыми из них мы уже встречались, и нам был оказан радушный прием. Здесь мы узнали, что в землях чилкатов воцарился мир. Доходившие до нас слухи, как обычно, оказались сильно преувеличенными. Маленькая хижина этих индейцев была буквально забита сделанными ими на зиму запасами – в основном вяленым лососем в удобных для переноски в их деревни связках, мешками с лососевой икрой, коробами с рыбьим жиром, тушами снежных коз и даже нескольких дикобразов. Они угостили нас вяленым лососем и картофелем, а мы отблагодарили их табаком и рисом. Около трех часов дня мы добрались до деревни хуна, и в лучшем доме, принадлежащем вождю, застали семью за изготовлением виски. Увидев нас, они сразу же спрятали перегонный куб и сусло, явно испытывая стыд. Когда мы вошли и обменялись обычными приветствиями, индейцы по обыкновению с большой серьезностью принесли извинения за то, что не могут потчевать нас бостонской едой, и поинтересовались, не хотим ли мы отведать индейской. Около шести или семи часов вечера мистер Янг объяснил цель своего визита и прочел небольшую проповедь. Вождь глубоко задумался и сказал, что будет искренне рад, если к его бедному невежественному народу направят учителя, который, как он надеялся, просветит его племя и поведет в лучшее будущее. Он заверил нас, что отныне он будет с радостью делать то, что велят ему белые учителя, а не руководствоваться собственной волей, во что, учитывая эпизод с изготовлением виски, верилось с трудом. Вождь снова и снова благодарил нас за то, что мы проделали столь долгий путь ради встречи с ним, и жаловался на индейцев из деревни Порт-Симпсон*, отправленных мистером Кросби в миссионерский поход, которые сделали и прибили над его дверью доску удачи, а теперь хотели ее забрать. Мистер Янг пообещал подарить ему новую доску в случае осуществления этой угрозы и напомнил вождю о том, что, если тот готов встать на пусть истинный, ему не следует больше делать виски. В ответ на нас обрушился новый поток жалоб относительно возможной потери драгоценной доски. По мнению вождя, индейцы из Порт-Симпсон поступали очень подло, пытаясь ее забрать, но теперь он и сам готов отдать ее при первом удобном случае, ведь у него будет доска еще лучше, из Форта Врангеля! Тему виски он упорно отказывался обсуждать, несмотря на все усилия миссионера. Прибитая над дверью доска удачи имела длину около двух футов и гласила: «Господь благословит тех, кто исполняет его волю. Поднимаясь утром и отходя ко сну, всегда благодари его. Хеккла Хокла Попла».

Этот вождь обещал молиться каждое утро и хоронить мертвых, как это делают белые. «Я часто задавался вопросом, – сказал он, – куда люди попадают после смерти. Теперь я рад, что узнал об этом». Он, наконец, выразил сожаление относительно того, что мы застали его за столь неблаговидным занятием, как изготовление виски. Все жители деревни, даже бегающие вокруг костра детишки, вели себя примерно. Никто не смеялся над странным пением. Они лишь внимательно смотрели на нас, словно любопытные и умные животные. Мне запомнилась маленькая дочь вождя, которая слушала, склонив голову набок, а в ее глазах отражались пляшущие языки пламени. Еще один малыш с обращенным вверх взглядом, казалось, частично понимал странные слова о Боге и вполне мог бы сойти за одного из ангелов Рафаэля.

Площадь дома вождя составляла около сорока квадратных футов, он походил на форт, но был чище, чем обычно, и лучше построен. Двери боковых комнат были аккуратно отделаны панелями, хотя всю древесину обрабатывали маленьким узким индейским скобелем[28]. Мы поставили палатку на травянистом участке неподалеку от пляжа, побоявшись подхватить от индейцев вшей, что сильно оскорбило Кадачана и старого Тойятта, который сказал: «Если вы будете так себя вести в землях чилкатов, нам будет за вас стыдно». Мы пообещали им не отказываться от индейской еды и во всех отношениях вести себя, как подобает чилкатам.