Ледяные чертоги Аляски

Убедительным примером готовности принять это учение стал Шейкс, главный вождь стикинов в Форте Врангеля. Когда за несколько лет до моего первого визита в земли его племени сюда прибыл первый миссионер, он попросил Шейкса созвать своих людей, чтобы он мог донести до них слово Божие. Шейкс разослал гонцов по всей деревне, велев соплеменникам умыться, надеть лучшую одежду и прийти в его бревенчатый дом, чтобы послушать, что скажет их гость. Когда все собрались, миссионер прочитал христианскую проповедь о грехопадении человека и о Христе, Сыне Божием, Вожде всех вождей, который добровольно пожертвовал своей жизнью ради искупления грехов человечества, при условии что люди покаются в своих грехах и будут соблюдать Его заповеди.

Когда миссионер завершил свою проповедь, главный вождь медленно поднялся, поблагодарил священника за то, что тот проделал столь долгий путь, чтобы принести им благую весть, и за бескорыстную заботу о благополучии его племени, а затем посоветовал своему народу принять новую религию, так как он чувствовал, что раз белый человек знает гораздо больше, чем индеец, значит и его религия, скорее всего, лучше, чем у них.

«Белый человек, – сказал он, – строит большие корабли. Мы же, как дети, можем делать лишь каноэ. Он приводит их в движение как с помощью ветра, так и огня. Мы рубим деревья каменными топорами, а бостонцы – железными, которые намного лучше. Белый человек во всем преуспел больше, чем мы. По сравнению с ним мы лишь слепые дети, не ведающие, как следует жить здесь и в тех землях, куда мы отправимся после смерти. Поэтому я хочу, чтобы вы изучили эту новую религию и обучили ей своих детей, чтобы все вы, когда умрете, попали на небеса, как и белые люди, и были там счастливы. Сам я уже слишком стар, чтобы изучать новую религию, к тому же, многие из моих людей, ныне умерших, были плохими и глупыми, и если то, что рассказал нам миссионер, правда, а я думаю, что это именно так, многие из них попадут в плохие земли, которые миссионер называет «адом», а значит и мне придется последовать за ними туда, ибо вождь стикинов никогда не бросает свой народ в беде. Я отправлюсь в эти плохие земли и постараюсь в меру своих сил приободрить своих соплеменников и помочь им выдержать страдания».

Тойятт был известным оратором. Я присутствовал на собрании в Форте Врангеля, на котором ему задавали вопросы, прежде чем принять в члены пресвитерианской церкви. Когда его попросили рассказать о своих представлениях о Боге и основных доктринах христианства, он медленно встал в переполненном зале, несмотря на то что миссионер сказал ему: «Тойятт, тебе не нужно вставать. Ты можешь ответить на вопросы сидя».

Однако Тойятт не обратил на это замечание никакого внимания и несколько минут стоял, не проронив ни слова и даже мысли не допуская о том, чтобы сидеть как уставшая женщина, во время произнесения самой важной речи в его жизни. Затем он подробно объяснил, что ему рассказала о Боге, великом Создателе мира, его мать; чему он научился у шаманов; о мыслях, которые часто посещали его, когда он охотился в одиночестве; и о своем первом впечатлении о той религии, которую принесли миссионеры. В его речи и жестах чувствовалась благородная простота, искренность и царственное достоинство, которые совершенно затмили собой проповеди трех присутствовавших в зале видных докторов богословия, не говоря уже об их поведении.

Вскоре после нашего возвращения в Форт Врангеля этот благородный старец был убит в ходе конфликта, в котором он исполнял роль миротворца. Несколько представителей племени таку пришли в Форт Врангеля и разбили лагерь неподалеку от деревни стикинов. Они весело проводили время, перегоняя и распивая хутчену – мерзкую брагу из муки, сушеных яблок, сахара и черной патоки. Ее пили горячей прямо из перегонного куба. Производство хутчену запрещено законом, и поскольку несколько членов племени Тойятта были назначены заместителями констебля и обязаны были пресекать подобную деятельность, они отправились в лагерь таку и уничтожили всю брагу, которую смогли найти. Таку оказали сопротивление, и во время потасовки один из стикинов ударил таку в лицо, что считается непростительным оскорблением. На следующий день гонцы из лагеря таку уведомили стикинов, что те должны искупить вину за этот удар или сразиться с применением оружия. Мистер Янг, конечно же, хотел уладить ссору, как и Тойятт. Они посоветовали стикину, который нанес таку удар в лицо, вернуться в лагерь и позволить таку ударить себя точно так же. Он так и поступил: пришел в лагерь, сказал, что готов искупить вину, и предложил оскорбленному человеку нанести удар ему в лицо. Но таку сделал это с такой силой, что баланс справедливости вновь был нарушен. Стикин указал таку на то, что его удар был гораздо сильнее того, который полагалось искупить, после чего сразу же начался кулачный бой, от которого ссора разгорелась пуще прежнего.