Ледяные чертоги Аляски

Пока нас со Стикином не было, мистеру Янгу нанес визит один из вождей племени хуна, чей дом находился в двух милях вниз по фьорду, и подарил ему мясо морской свиньи и ягоды, а также рассказал последние новости. Естественно, он ожидал ответного визита и, когда мы навестили его, сказал, что его жены ушли собирать свежие ягоды под дождем для пира, который они хотели устроить в нашу честь. Однако мы задержались всего на несколько минут, поскольку я узнал о существовании договоренности и обещании, данном мистером Янгом, лишь когда мы уже покинули дом. Я торопился, потому что хотел как можно скорее обогнуть мыс Уимблдон, опасаясь, что шторм может усилиться. Из-за моей неосведомленности вождю не было принесено должных извинений, отчего добрый хуна очень разозлился. Однако вечером того же дня нам удалось объяснить причину спешки и уладить ссору искренними извинениями и подарками.

С большим трудом обогнув штормовой мыс Уимблдон, мы поплыли на север по следующему фьорду (залив Клунастуксана, также называемый заливом Дандас). Шел холодный проливной дождь, который приглушал, но не мог полностью скрыть окружавшую нас необыкновенную красоту: изумительные водные просторы и боковые фьорды, зеленые мысы и изумительные группы островов. Но как же мы промокли, замерзли и устали грести против ветра! В этом заливе было очень много глубоких ответвлений, дождь и низко висящие облака скрывали горы, наши основные ориентиры, и было очень сложно держаться намеченного курса. Практически вслепую прокладывая путь среди островов, мы разглядели сквозь завесу тумана и дождя струйки дыма у подножия нависающего скального выступа перед горой, где хор водопадов пел свою песнь дождя. Мы с радостью направились к этому лагерю, который, как выяснилось, принадлежал одному старому вождю хуна, встретить которого удавалось крайне редко.

Вождь был высоким, крепким и держался с таким достоинством, что даже в столь промозглую погоду выглядел великолепно, несмотря на босые ноги, старую рубаху и накинутое на плечи изношенное одеяло. Он встретил нас с большим воодушевлением, крепко и подолгу пожимая каждому из нас руку, он, глядя в глаза, с большой серьезностью что-то многозначительно говорил на тлинкитском языке, однако мы не могли разобрать ни слова, пока к нам на помощь не пришел переводчик Джон. Вождь поворачивался то к одному из нас, то к другому и говорил, судя по толкованию Джона, что наше присутствие для него столь же желанно, как пища и огонь, что он с радостью окажет теплый прием белым людям и особенно учителям, и что он и весь его народ по сравнению с нами – лишь наивные дети. Когда мистер Янг пообещал вскоре направить в его племя миссионера, вождь сказал, что созовет всех своих людей четыре раза и объяснит им, что к ним прибудет учитель и проповедник, а значит, они должны отбросить всякую глупость и всем сердцем принять этих людей и их мудрые слова. Затем он познакомил нас со своими тремя детьми, об одном голом мальчонке лет пяти или шести он с нежностью сказал, что тот вскоре станет вождем, а позже представил свою жену, умную на вид женщину, которой он явно гордился.

Когда мы прибыли, она стояла у подножия скалы, с которой стекали водопады, и собирала малину великолепную. Она вернулась мокрой насквозь и с корзиной полной ягод. Самыми лучшими ягодами она с большой гордостью и нежностью угостила детей, начиная с самого младшего, единственной одеждой которого было кольцо в носу и ожерелье из бусин. Сама она была одета в легкое хлопковое платье и сильно поношенное небольшое одеяло, но, поставив корзину на землю, она взяла сухое ситцевое платье, зашла за скальный выступ и вскоре вернулась свежей, как маргаритка, и с достоинством заняла свое место у костра. Вскоре появились еще две женщины, нагруженные ягодами, которые, казалось, радовались дождю не меньше кустов и деревьев. По моим наблюдениям, индейцы носили мало одежды, чтобы не приходилось ее долго сушить, а что касается детей, то они и вовсе ходили голыми или в тонкой бязевой рубахе. Вечно влажная ткань, по всей видимости, не доставляла им никакого дискомфорта, тогда как мы дрожали под двумя-тремя слоями сухой одежды. Индейцы вообще предпочитали ходить обнаженными. Даже мужчины в дождливую погоду едва прикрывали свою наготу. Уходя из дома на целый день, они накидывали на плечи одеяло, а занимаясь повседневными делами в лагере, такими как заготовка дров, приготовление пищи и присмотр за драгоценной парусиной, они редко обременяли себя одеждой, храбро встречая ветер и дождь нагими, чтобы не пришлось потом сушить промокшие вещи. Редко где можно увидеть детей, носящих на плечах большие поленья, здесь же они ловко бегали по валунам своими кривыми ножками, демонстрируя сильные мышцы спины.