Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик

— Должен ли был мой путь быть таким прямым? — спросил он, и внезапно его охватил страх, словно он начал понимать, что происходило… больше всего его пугало то, что она узнает, что он побывал в руках врагов. Сила Врат способна менять людей. Доказательством тому был Рох, и он помнил времена, когда она могла убить спутника, в котором сомневалась.

— Простите меня, — сказал он. — Я воспользовался союзниками, чтобы добраться сюда. А Мерир знает как то, что вы храните, так и то, зачем вы сюда пришли… то есть мы. Простите.

Мгновение она молчала. В глазах ее отражался страх.

— Выходит, теперь об этом знают и аррха?

— Более того, лейо. Один из тех, кто приехал с нами — Рох.

Она попятилась.

— Я был у Врат и вернулся, — хрипло произнес он, не отпуская ее. — Клянусь, лейо, у меня не было выбора. И я бы не добрался сюда, если бы не Рох.

— А как же твоя клятва? Как? Ты не мог оставить его в живых. И ты привел его ко мне?

— Он помогал нам обоим. Он просил только о возможности видеть вас. Я предупреждал его… клянусь, я предупреждал его и предлагал бежать. Но… он мог прийти. Он разорвал со всеми своими друзьями. И если бы не он… Неужели вы не выслушаете его?

Она опустила глаза.

— Пошли со мной, — сказала она и встала, не убирая руку из его ладони. Он поднялся и пошел вместе с ней по камням, вниз по другому склону холма, по другой тропинке. — Наш лагерь здесь, — сказала она. — Удивительная постройка: Нехмин не знал топора. Но аррха принесли леса и построили это для нас. В некоторых отношениях они более чем добры.

Среди высоких деревьев почти скрывался деревянный кров. Возле него пасся призрачный конь. Он узнал серого и почувствовал сожаление, вспомнив о Мэй. Кони выглядели гладкими и ухоженными.

— Рох, — прошептала она, когда они направились к сараю. — Аррха хотят, чтобы все вы, по меньшей мере, еще ночь содержались подальше от меня, чтобы задать вам собственные вопросы. Я в этом не сомневаюсь. Но они понимают узы кхемейса и аррхен, и когда я обвинила их, что они причинили тебе вред, они отпустили тебя — от стыда, наверное. Присутствие Роха… вот что меня беспокоит. Я не позволю ему себя провести.

— Мы можем попытаться бежать отсюда.

Она покачала головой.

— Я боюсь попасть в руки шиюа. Они с двух сторон, по меньшей мере. — Она откинула полог, серый шелк наподобие вуали харилян, и он вошел следом за ней.

Моргейн опустилась и разворошила угли в очаге, и помещение осветилось тусклым красноватым светом.

— Хариляне не любят огня, — сказала она, — мы очень осторожны. Опусти занавес. Сними доспехи. Враги не могут добраться сюда, не подняв шума, а что касается аррха… они не такие. Я посмотрю, что найдется из еды…

Он стоял, не двигаясь, в центре маленького сарая, и она рылась среди коллекции горшочков в углу. На стене висела упряжь Сиптаха, а также Леллинова и Сезарова коней. Еще тут было три ложа, устланные серым шелком и перегороженные шелковыми же шторами. В углу аккуратно лежали доспехи Моргейн и Ченджеллин… как самый заурядный меч. Для нее ведь немыслимо было раньше даже выйти наружу без этой штуковины… без хитрых предосторожностей, без которых она бы не прожила… Да, в ней произошла перемена, какая-то чужая она стала и далекая. В этом месте, где все вещи были знакомы, она была чужой.

Он смотрел на нее в тусклом свете, стройную и изящную, словно кхел в белых одеждах… и ее черты вызывали печаль, так явственны были следы недавно перенесенной боли. Он почти потерял ее, подумалось вдруг, возможно, это и повлияло на нее.

— Ванай?

Он потянулся к завязкам доспехов, неуклюже развязал. Она помогла ему снять с себя железо, и он облегченно вздохнул. Потом она налила ему воды, дала хлеба и сыру, которых он мог съесть всего лишь несколько кусков. Он почувствовал сильное желание прилечь у стеночки и вздремнуть. Было тепло, да и она находилась рядом. Пока этого было достаточно.

— Об остальных не тревожься, — сказала она. — Леллин и Сезар предупредят, если что произойдет, а аррха нам с ними не опасны. Ты рад их видеть, Ванай?

— Угу, — промямлил он.

Она села на циновку возле жаровни, сомкнула пальцы на колене. Мгновение она разглядывала его, словно пыталась не упустить ни малейшей подробности.

— А тебе досталось.

— Прошло уже все.

— Ты упал…

— Моя вина, — поморщился он. — Я Хотел предупредить вас, что я не один.

— Тебе это удалось. — Лицо ее стало более сосредоточенным, слегка сердитым. — Ты расскажешь мне, Ванай, что случилось?

— Вы о Рохе?

— О Рохе. И обо всем прочем, что мне полезно знать.

Он опустил и снова поднял взгляд.

— Я действовал против вашей воли. И знаю это. Убить бы его мне следовало. Виноват… и это уже не впервой. Я пошел на соглашение с ним, он просил только о возможности поговорить с вами. Ничего другого он не просил, и я дал ему слово, что помогу. У него нет союзников, нет надежд.

— И ты ему веришь?

— Да. В этом я ему верю.

Она сжала пальцами колено, аж костяшки побелели.

— И чего ты ожидаешь от меня?