Легенда о сердце леса

Две мои бабушки практически одного возраста. Конечно, Арисия может быть старше, ведь эльфы стареют медленно, но ей можно дать сорок или пятьдесят, не больше. Нас поглощает вся эта семейная драма, но они не чувствуют хода времени. Теперь я понимаю, почему бабуля сказала, что у неё забрали сына, а потом Лиама. Я думала, что это просто фигура речи, способ показать, как она злится, но это буквально они забрали его, и ей пришлось смириться с этим, чтобы они не забрали и нас.

– Но отец узнал меня.

– Он всегда знал о твоём существовании. Он забыл, как сильно любил тебя, пока не появилась Эвия и он не вспомнил всё: боль, любовь, потерю. И не было способа заставить его снова забыть. Мы думали, что не сможем вывести его из безумия.

– Он не показался мне сумасшедшим.

– Он успокоился, когда поговорил с Лиамом, и мы рассказали ему о том, что произошло, что ты сделала. Его единственная цель – защитить Эвию, и ты дала ему надежду, необходимую для продолжения жизни.

– А что, если она умрёт? Он снова сойдёт с ума? Или, что ещё хуже, если я спасу её, возьмёт ли он на себя вину за смерть ребёнка или для него это не имеет значения?

Бабуля отдёргивает от меня руку. На секунду я испугалась, что она даст мне пощёчину, но вместо этого она молча выходит из кухни, и я ненавижу себя за то, что причинила ей боль.

– Это правда, он бросил вас, – говорит Арисия. – Но воспоминание об этом почти убило его. Он не мог сделать то же самое с Эвией.

– Но как вы позволили этому снова случиться? Почему эти следопыты не вернули её до того, как она забеременела?

Впервые с момента своего прибытия Арисия улыбается.

– Я ничего не могла сделать, чтобы остановить мою Анну от влюблённости в твоего отца, и водные эльфы тоже не могли контролировать Эвию.

Она замолкает на секунду и сглатывает, как будто слова, которые она собирается сказать, царапают ей горло и ей нужно поберечь его.

– Ты должна помочь ей, Зойла. Ты должна спасти её.

– Её или ребёнка? Кем вы хотите пожертвовать?

Я рада, что бабушка Лупе вышла из кухни и не слышала, как я говорю такие возмутительные вещи.

– Солнце не признало Лиама, но ты обманула его. Ты намного сильнее его, даже если пытаешься это скрыть; ты исцелила своего деда, когда целитель сдался, и ты приобрела способности, которых нет ни у кого из нас. И всё это оставаясь человеком. Ты объединяешь в себе лучшие качества эльфов и людей, Зойла, нашу силу и вашу страсть. Ты необыкновенная. Ты можешь продолжать скрываться, можешь убедить Лупе, Раймона, даже Лиама или своего отца, что ты просто маленькая девочка, о которой нужно заботиться. Но как насчёт тебя, сможешь ли ты жить с осознанием того, что могла бы их спасти, но не сделала этого, потому что было легче спрятаться? Сможешь ли ты игнорировать то, чем ты являешься и что ты значишь для эльфов и людей?

– Остановись! – Я не слышала, как вошла бабуля. – Прекрати, Арисия. Я больше не стану это терпеть. Вы никогда не считали моего сына достаточно хорошим для Анны, вы прогнали их, вы были полны решимости разлучить их. Правда, вы заботились о нём с тех пор, но Зойла вам ничего не должна. Она не то Связующее звено, которое вы ждёте. Вы уже заполучили Лиама. Оставьте нас в покое.

Помню, когда Герб пришёл за нами, бабушка держалась очень зажато. Она столько лет держала это внутри, и наконец всё прорвалось. Арисия встаёт, и я инстинктивно становлюсь между ней и бабушкой.

– Скажи мне кое-что, Зойла. Ты всегда ненавидела нас, потому что мы не спасли твою мать. Чем же ты отличаешься от нас, если не спасёшь Эвию?

У меня нет времени на ответ. Прежде чем я успеваю открыть рот, Арисия поворачивается и исчезает за дверью. Пусть уходит, пусть манипулирует кем-то другим, чтобы тот сделал за них грязную работу. Как сказала бабуля, я им ничего не должна.

Бабушка Лупе гладит меня по спине. Её любовь безусловна, и я не заслуживаю её, но Арисия права. Я критикую эльфов за отсутствие чувств, за отсутствие человечности. Той человечности, которую я прячу, чтобы защитить себя, чтобы ничто не могло причинить мне вреда. То, что она сказала, неправда, у меня нет ни силы эльфов, ни страсти людей, только наша трусость и их эгоизм.

Худшее от эльфов и людей.

Глава 16 Отсутствие боли

После ухода Арисии мы сидим на диване перед телевизором, потому что смотреть на экран проще, чем друг на друга. Я тянусь за пультом, чтобы переключить канал, но бабушка перехватывает его у меня и кладёт обратно на стол.

– Когда вы были маленькими, я не могла вам рассказать, а потом… Потом я не знала. Я боялась, что вы рассердитесь, что вы уйдёте к нему.

– Я не сержусь, бабуля. Не на тебя.

Она не обнимает меня и не держит за руки, но это и не нужно. Я чувствую её тепло, даже не приближаясь к ней. Она долго извиняется за отца, за то, что не рассказала нам всё, когда пришёл Герб, за недовольное лицо, которое она сделала, когда нашла меня на том самом диване с Раймоном.

– Ты знала, что он эльф!

– Арисия мне сказала. Он должен был присматривать за вами и защищать вас обоих, но, похоже, он сосредоточился на тебе, как только вы познакомились.