Легенда старого Чеколтана

— Хлипкий народ пошел, даже рубахи порядочной нету… Разве ж это рубаха?

Дело, конечно, тут было совсем не в рубахе, а в том, что за последние годы мичман сильно раздался.

Наконец рубаха надета, привинчен шлем.

— Может быть, дополнительный груз надеть, а то как бы вы не всплыли, — заметил один из водолазов.

У Довбыша даже глаза округлились от негодования, но ответить он ничего не успел, — матрос начал быстро завинчивать иллюминатор.

Затем мичмана осторожно спустили на грунт, и стравливаемые им пузырьки воздуха стали удаляться.

— Она, товарищ командир! — донесся по телефону его хриповатый басок. — Точно такая же, как мы тогда обратали… Магнитно-акустическая с гидростатическими, или как оно там, предохранителями… Сейчас я горловину от ракушек очищу…

— Смотрите, нет ли там фотоэлементов, заходите только с подсолнечной стороны, — предупредил Рыбаков.

— Ясно!.. — отозвался Довбыш.

Несколько минут из телефона доносилось тяжелое дыхание мичмана да его бормотание: «Сейчас мы до тебя, голубушка, доберемся… Приведем в божеский вид…»

Шорохов прислушивался к словам мичмана, и опять опасность, притаившаяся на дне бухты, казалась ему нереальной: так было тихо, спокойно вокруг, так ласково светило солнце. Но опасность существовала. Об этом говорили и черные провалы окон в домах поселка — следы прошлого взрыва, — и искореженные металлические фермы на берегу, поднятые с погибшего сейнера, и непривычная тишина на стройке. Да, опасность была; достаточно сделать мичману неосторожное движение — и снова взрыв вспенит воду бухты, грохот прокатится по окрестным скалам. Взрывная волна, наверное, нанесет новые разрушения в поселке, а водолазный бот…

Шорохов тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие на него мысли, и весь внутренне сжался, как будто приготовившись к прыжку…

Капитан третьего ранга Рыбаков, словно обладал способностью видеть сквозь толщу воды, мысленно представил, как сейчас мичман осторожно счищает с мины ракушки, водоросли, освобождая горловины.

И Рыбаков попытался представить устройство мины. Вот зарядное отделение, заполненное желтоватой массой взрывчатки. Сколько ее там? Восемьсот килограммов, тонна? Впрочем, это особого значения не имеет: мины снаряжаются взрывчатым веществом значительно сильнее тротила. Во взрывчатке — массивный латунный стакан, в нем — первичный и вторичный детонаторы, а от них, словно щупальцы каких-то неведомых, смертельно ядовитых животных, тянутся провода в отделение с боевой аппаратурой. Какой прибор включит запальную батарею: магнитный, акустический? Или они дополняют друг друга? Возможно, там установлены магнитно-индукционные или комбинированные взрыватели? А может быть, достаточно уменьшить, давление воды, и тогда замкнутся контакты гидростатического прибора?.. Перерезать бы эти провода, а затем вывинтить запальный стакан из смертоносной массы! Но нельзя. К стакану могут идти и две, и три пары проводов. Перерезать один из них — значит нарушить электрическое равновесие в цепи, и Рыбакову вспомнился знакомый еще со школьной скамьи прибор: мостик Уинстона. Нет, запальный стакан вывинчивается в последнюю очередь, сначала нужно обезвредить другие приборы…

Да, работу минера, пожалуй, можно сравнить с работой хирурга-кардиолога. И там, и там нельзя допустить ни малейшего неосторожного движения…

…Поднявшись на борт и с трудом освободившись от скафандра, Довбыш подробно рассказал, что из себя представляет мина, где у нее находятся горловины, какой формы гидростатические штоки.

— Нужно ее зачеканить, как мы тогда делали. Помните?

Еще бы не помнить! Несколько лет назад Рыбаков вместе с Довбышем в одном из восстанавливаемых портов обезвредили несколько магнитно-акустических мин. Здесь, судя по описаниям мичмана, находилась мина примерно такой же системы. А впрочем, внешний вид еще ни о чем не говорит, в мине могут находиться другие приборы, да и расположение их не всегда одинаковое…

…О находке Рыбаков сразу же доложил командованию и попросил «добро» на разоружение мины. Разрешение было дано.

* * *

Около скалы, на которой похоронены останки моряков-черноморцев, высится огромный каменный обломок. Между ними — небольшой треугольный участок, покрытый обкатанной галькой.

— Хорош уголок! — похвалил Довбыш.

— Здесь мы и будем разоружать, — сказал Рыбаков. — В случае чего — вся сила взрыва пойдет вверх…

Мину, остропленную пеньковыми канатами, подтянули к понтону и прибуксировали к галечному пляжу, а затем моряки вытащили ее на берег, где она и осталась лежать до следующего дня.

Рано утром Бондарук, Шорохов и Довбыш расположились за скалой, а Рыбаков, одетый в комбинезон и берет, взяв с собой бронзовый инструмент, направился к мине. За ним красной змейкой тянулся провод от ларингофонов. Шорохов, надев телефоны на голову и раскрыв журнал, приготовился записывать. Но пока только было слышно ровное дыхание идущего человека.

— Мина немецкого производства, донная, магнитно-акустическая, с дополнительным гидростатическим взрывателем, — неожиданно раздался четкий голос в телефонах. Шорохов быстро все записал. — Начинаю вскрывать горловину…