Легенда зеленого леса

Грязно. С пользой для дела. Как и предполагал Торстен, разговорить разбойников оказалось несложно. Сложно было сломать печать, мешающую им говорить. Только вот концовку его Райнеру наблюдать уже не довелось. Кто знает, о чем там тот Торстен знает, а о чем — догадывается, но подробностями Райнер ни с кем делиться не собирался. Пусть лучше все думают, что молодой мальчишка не выдержал грязной работы.

Так что, пока Райнер в своей комнате пытался выпутаться из ставших слишком большими повязок, за них обоих отдувался Альфред. Увы, услышанное никого не порадовало. Поэтому сразу после рассвета все снова собрались в подвале.

— В общем, так. — Торстен, сбросив личину старого солдата, начал распоряжаться, словно у себя дома. — Мы ничего не слышали. Мы ничего не знаем. Печать сработала как надо, и стрелок благополучно сдох во время допроса. А «крестьянина», — он кивнул на второго пленника, — сегодня после суда красиво подвесим за браконьерство. То есть, я хотел сказать «повесим».

— Подвесить — это запросто. Хоть сейчас. — Райнер поежился, изо всех сил стараясь не показать, насколько его впечатлило увиденное. А со стрелком что делать будем? Ведь если объявить его мертвым, получается, носить еду в подвал уже некому. Сколько он так протянет? Не проще ли сразу убить?

— Стрелка мы заберем с собой. — Торстен на миг задумался. — Придется, правда, опоить чем-нибудь, чтобы выглядел, как настоящий труп. Но разу уж так все закрутилось, лишний свидетель мне не помешает.

— Так забирай обоих. — Не оценил его трудностей капитан.

— Обоих нельзя. Слишком подозрительно. Если тут есть соглядатаи (а я почти уверен, что хоть кто-то, да есть), они должны убедиться, что мы поверили в предназначенную для нас сказочку.

— Не поверят. — Уверенно сказал Райнер. — Одного браконьера я вчера отпустил. А второго, получается, сегодня вешаю?

— Хм, да. Действительно, глупо получилось. Ничего, что-нибудь придумаем.

* * *

Король был зол. Об этом уже который день шептались придворные в самых укромных закоулках дворца. На самом деле, Его Величество Оттон Второй вовсе не был зол. Нет. Он был в ярости.

Опытные придворные заметили уже давно, что Его Величество что-то гложет. По столице поползли тревожные слухи о предстоящей войне. С кем придется воевать, никто пока толком не знал. Но раз король который день ходит хмурый, значит, дело не шуточное.

Цены на соль и муку взлетели вдвое. Так что пришлось бургомистру посылать гонца с запиской во дворец, благословляя Творца за данную ему привилегию. Вопреки ожиданиям почтенного мастера, в этот раз в ответной записке были не распоряжения и не советы справляться самому (чего греха таить, и такое бывало), а приглашение во дворец.

Сам король для бургомистра времени не нашел. Но после разговора с первым советником уважаемый градоправитель воспрял духом и уже утром следующего дня на все площадях города прокричали указ. В нем ясно говорилось, что кто посмеет сеять ложные слухи и наживаться на них, рискует утратить право торговли в столице. А кто будет упорствовать в своей жажде наживы, то и во всем королевстве. Купцы почесали затылки, попричитали об утраченной выгоде, но закрывать лавки, придерживая товар, не решились. Потому как с войной пока еще ничего не понятно, а указ — вот он уже, с печатью.

А слухи, тем временем, продолжали обрастать новыми подробностями. Говорят, из столицы в провинцию выехал «ловчий отряд» — отборные гвардейцы, некоторые, по слухам, даже с небольшим даром. Говорят, арестовали нескольких магов — все сплошь представители знатных семейств. В воздухе ощутимо запахло уже не войной, а заговором.

А после того, как король надолго закрылся в кабинете с Первым советником, начальником Тайной Службы и Придворным магом, все притихли, ожидая настоящей грозы. И гроза грянула. Только не там и не так, как ожидали окружающие. После разговора со своими верными соратниками, король велел передать Ее Величеству, что сегодня желает обедать с супругой.

В назначенный час Оттон, одетый как и подобает одеваться королю для малых семейных обедов, вошел в покои, в которых Ее Величество обычно принимала гостей частным образом. Все уже было готово к монаршей трапезе. Стол был сервирован великолепным серебром. Вышколенные слуги стояли навытяжку, готовые услужить по первому знаку.

И только сама королева была необычно бледна. Она то и дело делала глубокие вдохи, словно находилась на грани обморока. В первую минуту Оттон даже пожалел, что приходится причинять жене столько беспокойства. Но стоило ему вспомнить, что послужило причиной сегодняшнего разговора, как гнев вернулся.

— Все вон! — Коротко бросил король в сторону слуг. — Сегодня мы с Ее Величеством справимся сами.

Когда монарх говорит таким тоном, напоминать ему о правилах этикета бессмысленно. Да и просто глупо, если честно. А глупцов на королевской службе не жаловали. Поэтому в считанные минуты комната опустела, оставив разъяренного Оттона наедине с его королевой.

— Поухаживаете за мужем, дорогая? — Довольно миролюбиво спросил король, занимая свое место.