Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб

Шинкен — меч — неторопливо освобождается из объятий внешнего и внутреннего чехлов. Сая (ножны) сдвигаются, освобождая сияющую сталь клинка с характерным рисунком — у каждого меча рисунок свой. Мягкая ткань, пропитанная маслом, легко скользит по стали, оставляя тонкий слой. «Клинок любит масло, его всегда надо кормить им», — не уставали повторять мне все мои японские наставники; это заповедь, передаваемая из поколения в поколение. Осматриваю клинок, проверяя, насколько равномерно нанесено масло. Все нормально. Сая на время скрывает в себе блеск стали.

Ритуал приветствия производится в положении сейдза — стоя на коленях, или же в позиции тативадза — в стойке. Дотрагиваюсь до сагео — шелкового шнурка для фиксации клинка на поясе, для меня это своего рода ритуал. Сознание, подчиняясь ритму движений, настраивается на предстоящую работу. Все лишнее, все мысли и переживания отсекаются. Становится легко и спокойно. Меч занимает свое место между первым и вторым оборотами оби. Руки неторопливо скользят по цука — рукоятке клинка, касаются цуба — гарды и мягко опускаются вниз к складкам хакама. Затем еще одно плавное, почти незаметное касание саи (ножен) и цука (рукояти). Мгновение, и клинок, освободившись, сверкает в серии молниеносных ударов.

Изящные техники следуют одна за другой. Каждая из них демонстрирует искусство иайдзюцу, родившееся на кровавых полях воюющих царств. Все техники наполнены красотой и философией ритуалов иссэй рю и огасавара рю. Эти ритуалы, появившиеся в период воинственного Средневековья, передают душу наставников, которые столетиями обогащали иайдзюцу новыми техническими и тактическим тонкостями. Душа боевого клинка живет в каждом практикующем это великолепно-изысканное искусство. Многие наставники часто повторяли мне истину, которая давно уже стала неписаным законом: «Клинок любит восход и закат солнца».

И это правда.

Познавши кровь, Сроднишься с ним не скоро. Бескрайность мира в нем. Шинкен кокоро…

* * *

Голос стюардессы информирует, что через пару часов мы приземлимся в пункте назначения. Медленно возвращаюсь из сна в прагматичную явь.

Самолет почти не трясет над океаном, и после привычных маневров тяжелая многотонная машина мягко касается бетонной полосы. Светит яркое солнце, теплый ветер с привкусом морской соли и йода овевает лицо.

Меня приветствует коллега, с которым мы давно знакомы. Идем с ним к машине. В машине он знакомит меня с черновым планом предстоящих мероприятий. Слушая его, я осознаю, что этот план не годится, придется его менять. Он, видимо, и сам понимает, что действовать придется по-другому, и наконец замолкает.

Машина останавливается у подъезда роскошного отеля японского МИДа, коллега подхватывает мой багаж и ведет в холл, где нас уже ждет менеджер с проспектами и ключами от моего номера в руках.

Размещение проходит по-японски размеренно. Менеджер заученно произносит весь набор протокольных фраз, показывая номер и перечисляя перечень услуг. Я слушаю не перебивая, хотя и так давно уже в курсе, но японцы есть японцы — они все должны сделать «по протоколу», и лучше вежливо кивать, чем произнести «спасибо, я знаю».

Наконец все, что следовало сказать, сказано, и менеджер вежливо кланяется, прежде чем удалиться. Мы с моим коллегой смотрим друг на друга, ожидая, кто первый начнет разговор.

— Я быстро ополоснусь с дороги и переоденусь. Подожди меня в нашем кафе, — произношу я и по его улыбке понимаю, что пауза необходима нам обоим. Мне нужно сбросить усталость от десятичасового перелета, а этому парню — проинформировать руководство о моем прибытии и, главное, о моей реакции на предложенный план. В нашей работе практически не бывает мелочей, и я прекрасно понимаю своего коллегу. От его участия во многом зависит успешность моей миссии. Каждому, как говорится, свое, но суммарный результат должен быть обоюдоприемлемым.

Струи воды с силой хорошего массажиста бьют по телу, придавая бодрость и восстанавливая силы. Я прекрасно знаю, что будет заказано для меня в уютном кафе, расположенном в цокольном этаже отеля. Этот отель больше похож на небольшой городок; к нему можно выйти с трех станций метро, здесь есть кафе и рестораны, и даже целая «торговая улица», для отдыха — великолепный рукотворный сад, разбитый по всем правилам древнего японского искусства, а для работы — многочисленные конференц-залы и переговорные; и, конечно, огромный штат сотрудников, включая переводчиков и водителей, которые безупречно выполняют свои служебные обязанности, облегчая жизнь гостям.

Зеркальный лифт неспешно опускает меня на цокольный этаж. Прохожу через просторный холл и попадаю на внутреннюю «торговую улицу». Чуть впереди, за анфиладой бутиков, уже вижу кафе, где кормят очень вкусно — успел распробовать в свои прежние приезды сюда.