Легкая поступь железного века

А в это время Ушаков раздумывал: прав ли он или нет в своих рассуждениях? И нужно ли продолжать эту игру против вице-канцлера? Отправив на дыбу родственницу Бестужева по мужу, Анну Гавриловну, Ушаков долго прикидывал и так, и сяк, и наконец решил, что – вздор: Бестужев не при чем, и эта бабья крамольная болтовня вряд каким боком касается главы внешней политики. Теперь же генерал-аншеф вновь засомневался. По крайней мере... этот мальчишка Вельяминов... Нет, надо из него как следует все выжать. Сегодня он, Ушаков, виделся с Лестоком. Лейб-медик, старый друг Государыни, мрачен и надут – подкоп под Бестужева не удался. Вот бы ему, Лестоку, Сашку Вельяминова в руки, тот бы живым его не отпустил, это как пить дать, пока не вырвал бы заветное имя! Имя нужно одно – Бес-ту-жев... А может и впрямь перепоручить Сашеньку Лестоку, и дело с концом? Да, а ходатайство Разумовского за семейство Вельяминовых, а близость мальчишки к вице-канцлеру, которая может совсем другим – чем-нибудь весьма неприятным для него, Ушакова, обернуться?.. Нет, надо тайно... А потом... ежели крамолы не сыщется (в чем Андрей не был уверен), неплохо было бы мальчишку у Бестужева перетащить под свое руководство. Из него можно сделать что-то очень даже путное.

Несколько допросов прошли в том же духе, так что Александра стала тяготить кажущаяся непритворной любезность грозного генерала. В иные моменты, например, когда Андрей Иванович мило приглашал его присесть, Александр ловил себя на мысли, что ему просто хочется отвесить его превосходительству оплеуху. «Может быть, он этого и добивается?» – думал Саша. Наконец Ушакову самому надоела эта игра. И однажды Вельяминов проснулся среди глубокой ночи от грубого толчка, его стянули с постели и объявили:

- К допросу!

«Кажется, начинается», - подумал Александр, с трудом разлепляя ресницы. Его проводили (можно сказать – протащили) в знакомый кабинет, где освещенные средь ночного мрака скудным светом сальных свечей Ушаков и подручный его Шешковский смотрелись очень впечатляюще и грозно. Поблескивала звезда на мундире генерал-аншефа. Александр тупо уставился на нее – он не совсем еще проснулся, хотя сердце уже заколотилось так, что остатки сна должны теперь быстренько улетучиться. На этот раз Андрей Иванович не пригласил его присесть.

- Где Фалькенберг? – спросил он слету, едва Александр переступил порог.

- Не знаю.

- Так... «не знаю». Повторите ж еще раз, что вы не знакомы с ним, что вы никогда не интересовались человеком, ведущим игру против вашего начальника, который к тому же, как поведал нам граф Прокудин, собирался жениться на... Ну, об этом позже. Может быть, вы еще скажете, что и имя отца Франциска никогда не слыхали? Где и он-то, кстати? Не припомните, а? А может, вы и графа Прокудина никогда не встречали?.. Отвечайте, коли спрашивают на допросе! – рявкнул Ушаков.

- Но ваше превосходительство, - вяло улыбнулся Александр, - вы задали слишком много вопросов...

- На все – по порядку! Память должна быть, коль у Бестужева служишь. А?

- Ничего не могу сказать.

- Не можешь или не хочешь? Не отвечаешь? Значит, соглашаешься с тем, что причастен к исчезновению немца?

- Нет.

- И не знаешь его?

- Не было повода к знакомству.

- Не сомневаюсь. К явному. А невесту он у тебя все-таки отбил!

Александр вздрогнул.

- Что? Вспомнил?

- Нечего вспоминать.

- С Надеждой Прокудиной амуры разводил?

- Вы путаете, господин генерал. - Александр пожал плечами. – Из моих писем, что вы взяли у меня дома, вовсе не следует, что моя Наденька – это непременно девица Прокудина.

- Да? Может быть... Ну а полушалок-то нянюшке удалось передать? – Андрей Иванович удовлетворенно улыбнулся. Еще когда Александр только вошел, Шешковский переставил все подсвечники так, чтобы свет их падал прямо на подследственного, и теперь Ушакову было заметно любое движение в его лице, тогда как сам он оставался в тени. - Вы удивлены, Александр Алексеевич, неужели? Так вот, извольте убедиться, каждое ваше слово нам известно, тем паче – каждое движение. А потому, попрошу прекратить бессмысленное запирательство. Итак, что известно вам о секретных сношениях заговорщицы Анны Бестужевой с ее высокопоставленным сродником, и с чьего голоса дядюшка ваш поносил Государыню в собрании Лопухиной?

«Приехали!» – у Александра все сжалось внутри. Вслух же он произнес:

- Не понимаю, о чем вы, генерал.

- Вы, впрочем, могли всего этого не одобрять, я это вполне понимаю, но долг верного служащего, конечно... Александр Алексеевич, я попрошу не бояться нас, потому как мы хотим помочь вам выпутаться из сетей, в которые вы, по неразумию вашему, попали.

- В сети я не попадал, Андрей Иванович, потому как их не было, а сети вы мне сейчас расставляете. Если бы вам каждое слово мое было известно, вы знали, что вопросы, ныне мне вами предлагаемые – бессмысленны.

- Ваша сестра показала на вас, - спокойно ответил Ушаков. – Без всякого пристрастия. Потому так быстро и была отпущена на свободу. Если угодно, могу предъявить собственноручную подпись вашей сестрицы...