Легкий мужской роман

Он наделен божьим даром. И дело даже не в том, что он является автором более ста (100!) фирменных блюд, многие из которых украшают меню изысканнейших ресторанов Европы. Дар его в том, что он умеет так скомпоновать вкус ингредиентов, что в результате получается нечто неслыханное. Оленина с клюквой, казалось бы. Ну что тут особенного? Однако только это сочетание дает терпкость, которую надо запивать – чем? Это вам все равно чем. Запивать надо исключительно испанскими красными винами, выращенными в провинциях посеверней. Это не законы вкуса, это уже законы космоса. Вы пробовали его фаршированного кальмара? Попробуйте. Пальчики оближете и язык проглотите. Но вы никогда не узнаете, чем же следует фаршировать кальмара. Вам просто в голову не придет совместить… Я – второй человек в мире, знающий этот рецепт. Сами понимаете, буду молчать, как фаршированная рыба. Кстати, к фаршированной рыбе, поросятам, пуляркам и прочей экстравагантной в наших широтах дичи Бах относится как к попсе, как к блюдам низкого вкуса и массового спроса. Это пища тех, считает он, у кого много денег и мало вкуса. У кого много денег и много вкуса – таких Бахус встречал только в Мюнхене, во время международного конкурса, где он играючи оторвал Гран при Серебряную вилку и возможность суперконтрактов. Те же, у кого много вкуса и мало денег (если такие есть в природе), обходят ресторан Бахуса стороной. Между прочим, за весьма выгодное право называться «Бахус» три гиганта гурманной индустрии ведут тяжбу уже несколько лет. Популярность у Вовки просто колоссальна. Сказать, что он легендарная личность – даже не польстишь ему.

Вовка обожает классику, но модернизирует ее безбожно. Там же, в Германии, Бахус сотворил армянский шашлык, но поднес его с таким соусом (или кетчупом?), что фирмы набросились на Вовку, как стаи пираний на полудохлого ишака. Вовка солидно заломил астрономическую цену за свой астральный кетчуп, и сейчас имеет кругленький счет в твердой валюте. Вовка уже почти в Германии, он обязательно уедет, вот только не хочет делать этого без Гретхен. А у Гретхен, он уверен, должна быть только минская прописка.

В принципе Бахус легко и свободно чувствовал себя в любом гастрономическом жанре. Мы могли трескать ледяную водку (предпочтительно «Абсолют», для Бахуса предпочтительно) и закусывать ее банальной икрой. И ничего, не тошнило. Могли просто выпить бутылку-другую белого немецкого вина, плавно перейти на родной «Кристалл» (если есть люди, не знающие, что это такое, поясню: местная водочка отменного качества по смешной цене) и шлифануть все это дело пивком местного разлива «Оливарией». Фоном могли служить просто бутерброды, приготовленные мной. Тоже не тошнило. Правда, такое случалось все реже. Мы становились скупее в желаньях.

Иногда же на Бахуса находил стих. Он приносил бутылку какого-нибудь заморского вина, например, «Бордо», вскрывал его, пробовал на язык и только потом определял, что же он хочет приготовить. Верку мою обожал и никогда не беспокоил, зато меня гонял, как юнгу, на рынок, в магазин, пока не добивался искомой вкусовой гармонии. Мы съедали какую-нибудь импровизацию – скажем, особым образом нарезанное огромными пластами мясо (найти такое – минимум три рынка обскакать), смазанное особым составом, петрушку для которого я добывал на краю света посредством таксомотора. Мясо могло быть свернуто в трубочку, проткнуто, чтобы держать форму, зубочисткой, и весь этот плотный кокон был спеленат еще черными нитками. Далее следовала предварительная обжарка, затем тщательное тушение. Впрочем, все делалось быстро и четко.

После отмашки шефа мы усаживались за стол. Глоток вина. Небольшая пауза. Далее можно позволить себе кусочек вот этого, в нитках. Теперь жди. Пасть занималась огнем, но огнем особого рода. И вдруг до тебя доходит, что именно без этого вина ты ни за что не стал бы есть Вовкины штучки. Еще бордо. Только после того, как Вовка убедится, что ты действительно понял, чего он добивался, можно идти к холодильнику и доставать нормальную водку. Первый тост – за его искусство. Второй – за дружбу. Третий – за любовь. Далее без регламента, но как-то так получалось, что первые три тоста периодически повторялись в нерушимой связке.

На сей раз маэстро привез бочонок итальянского. «Предлагаемая композиция называется» – и дальше что-то труднопроизносимое, под конец Вовка сжалился, и добавил: «или рубленые котлеты». Какой-то «штекс». Всего пятнадцать ингредиентов. Я обреченно пошел надевать куртку. «Отставить», – коротко рявкнул кок. Он не любил прений за делом. «Все с собой. Вскрой пакет. Достань продукты. Принеси рюмки. Можно принять по стопке кальвадоса. Разминаться надо кальвадосом».

– Но у меня нет кальвадоса.

– У меня есть кальвадос. Рюмки на стол.

Я повиновался не без охоты.

– Вовка, а почему именно кальвадосом мы разминаемся?