Читаем Легко видеть полностью

С Борисом Бельфестом Михаил столкнулся вновь через тридцать один год после окончания МВТУ, когда поступил на свою последнюю работу в институт патентной информации. Оказалось, что Борис давно уже работает в том же патентном ведомстве, только в институте патентной экспертизы. Они стали время от времени встречаться в комнате Михаила, поскольку Борис по своим делам регулярно приезжал в его институт. Обычно разговоры у них бывали недолгими – как у людей, давно ведущих разный образ жизни и преследующих разные интересы, но давнее знакомство, тянущееся с романтических студенческих времен все же содействовало тому, чтобы интерес к встречам не прекращался, а откровенность в разговорах не сошла бы на нет. Однажды Борис не без гордости показал Михаилу, чем любит заниматься в свободное время. Это было действительно интересное занятие – Борис подыскивал в качестве приставок к наименованиям учреждений и именам людей или понятий такие слова, которые с неожиданной яркостью высвечивали главную характеристическую особенность тех слов, к которым эти приставки добавлялись. Из длинного списка созданных Борисом многоосновных слов Михаилу особенно запомнился термин «криминогенштаб», как нельзя лучше раскрывающий суть работы этого учреждения, постоянно готовящего планы ведения новых войн в зависимости «от существующих вызовов». Михаилу очень многое показалось метким и вполне подходящим для публикации в «Крокодиле» или «Литературной газете» на шестнадцатой полосе. Борис сказал, что предлагал туда свои опусы, но пока их не взяли. – «Зря! – искренно пожалел об этом Михаил. – Это многим бы очень понравилось. Но в любом случае не бросай, продолжай сочинять». Борис кивнул и подтвердил, что бросать не собирается. А затем вдруг спросил: «А ты пишешь?» Михаил вспомнил, что давал ему в свое время прочесть несколько своих первых рассказов. Видимо, Борис не поинтересовался этим раньше из деликатности, понимая, что раз Михаил не оставил занятий информационными технологиями, значит, писателем, как собирался, определенно не стал. Это заставило Михаила улыбнуться про себя, а затем и подумать – говорить или не говорить? Он ведь мало кому говорил о своих главных занятиях, а Борис, хоть и старый товарищ, никогда не был особенно близок по духу и интересам. Однако он ведь уже поделился с ним своими находками, да и Михаилу вдруг показалось ущербным для себя оставить Бориса во мнении, что он так и не добился в жизни того, о чем мечтал. В этот день Борис задержался у него часа на три вместо обычных десяти – пятнадцати минут. Михаил кратко описал, что сделал в литературной прозе, затем добавил, что несколько неожиданно для самого себя в последние годы в основном переключился на разработку философских проблем. – «В каком смысле?» – живо заинтересовался Борис. – «В самом прямом, – смеясь, ответил Михаил. – Помнишь, на практике в Запорожье ты однажды прочел вслух фразу из «Антидюринга» Энгельса: – «Любой начинающий немецкий студиозус предлагает миру не меньше, как свою собственную философскую систему». Может, цитирую я не совсем точно, но за смысл ручаюсь. Так вот, эта фраза, зачитанная именно тобой, странным образом вспоминалась мне много лет подряд, пока я не занялся этим делом серьезно. В оправдание своей дерзости могу сказать только, что я давно уже не студиозус, тем более не начинающий и уж вовсе не немецкий. А свою собственную философскую систему, претендующую на принципиальную полноту осознания движущих основ мироустройства, я все-таки породил» – «И как она выглядит? – недоверчиво спросил Борис. – Я хочу сказать, – поправился он. – Ты все сделал сам от начала и до конца, ничего не беря в основание от других?» – «Глупо было бы утверждать, что узнанное от других никак не повлияло на формирование моих убеждений – конечно некоторым образом повлияло, но вместе с тем никакой чужой готовой концепцией я не пользовался, поскольку ни одна меня не удовлетворяла с точки зрения объяснения причин того, что происходит и в нашем мире, на Земле, и во всей наблюдаемой с нее Вселенной. При всем моем скепсисе я пока не нашел повода сомневаться в правильности своих умозаключений и выводов».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза