Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Не дышать! Ведь вместе с растворенным кислородом в тело вливается новая порция чужого ужаса! Свежая доза страха и агонии! Вот они уже часть Елуама, такая же как, например, сердце или мизинец ноги. Слишком много для него одного… Кажется, эта чужая боль разорвет его на части, и тогда им, пожалуй, полакомится палач!..

Что это еще такое?! К боли примешалось крошево руин – песок, раздробленные камни, обломки статуй, квадратики настенных мозаик. Некоторые – до основания напитавшиеся кровью и чем-то еще… Все это тоже безо всякой меры втравлялось, просачивалось в само естество Елуама. Он чувствовал на зубах песок, известку и кровь.

Свою или чужую?

Надо стараться не дышать. Может, тогда он наглотается меньше? Может, тогда останется хоть что-то от него самого?

Нет.

Кто-то властный незримо держал его за шкирку и не давал закрыть глаза. Не давал закрыть рот. Видимо, хочет сделать его призраком этой страшной войны – ее тенью, уменьшенной копией.

Тайной сущностью.

Будто этот кто-то хочет накормить его до отвала побоищем и первобытным варварством, чтобы носить потом на поясе, как скрытное оружие. Ложка за ложкой. Похоже, он и без того уже почти призрак, сотканный из пепла, крови и слез.

Горькая полынь, земля, железо, зола…

Сколько он еще выдержит?.. Светошаг-другой?

Пока внимание Елуама было отвлечено попытками «не дышать» и бороться с кормлением, он и не заметил, как на авансцену вышел палач. Ползучая тварь передумала виться дальше вперед и, изогнувшись исполинской чешуйчатой петлей, круто развернулась.

Хвост поменялся местами с головой.

В этот миг все вокруг наконец действительно почернело. Оставались ли глаза юноши закрытыми или открылись? Это уже не имело значения. На одно-единственное мгновение резкой вспышкой молнии в грозовом облаке взору Елуама открылась личина твари. Молодой вига рефлексивно задрал голову, потому как голова чудища была на такой высоте, что взгляд вообще едва до нее дотягивался. Все, что юноша успел выхватить зрением из глухой черноты, оказалось довольно узким черепом, обрамленным трепыхающимся капюшоном и парой бесконечных, загнутых книзу клыков. Кажется, были еще шершавые перепончатые крылья? Или это уже плод воспаленного воображения?

Клыки медленно поползли из черепа-башни вниз, целясь в сердце Елуама. Ближе и ближе… Они несли в себе обещание наконец избавить его от мучений. Избавить от чужой боли и агонии.

И от будущего в мире, охваченном войной.

Он распластался на плечах «носильщиков», выпятив грудь, словно подставляя себя под удар. Не дышать, кажется, уже получалось…

Удара не последовало. Не было ни рассечения кожи, ни онемения от яда. Клыки остановились на полпути, словно встретив неожиданную преграду. Голова твари отшатнулась куда-то вбок, а чуть позже и вовсе скрылась в черноте обступивших ее волн.

Голос будто бы внутри самого юноши, слегка подрагивая, прошелестел: «Я избавлю тебя».

Грудная клетка замерла. Глаза остекленели, а зрачки уставились в одну точку. Когда Елуам окончательно перестал осознавать происходящее, певучий женский голос все же дотянулся до него еще раз и тихо-тихо всхлипнул: «Прости… Ты не виноват, что старшие ошиблись насчет тебя».

…Очень далеко, на невообразимой глубине Расщелины, угрюмая болотная хмарь омылась прозрачной слезой. Так Младшая венчала свою скорбную мессу по лже-Обещанному.

Глава 19 Не то, чем кажется

– Да ну тебя! – разочарованно махнул рукой Дримгур. Легкое касание хлопковой ткани вновь пробудило боль от еще не зажившего ожога. – Вечно тебе не угодишь!

Сквозь прямоугольные окошки казарменного домика в комнату пробивались первые лучи рассеянного утреннего света. Они рождались там – в лоне далекого горизонта, где Огненный бог уже летел на своем крылатом скакуне, чтобы пробудить Матерь звезд. Не иначе как ее веки уже затрепетали, а ресницы дрогнули: ведь лазурное зеркало Вигари плавно колыхнулось и тотчас подернулось зыбью, словно гусиной кожей. Светило еще не явило себя миру, но его слепящие клинки из рубинов и белого золота уже изрезали горизонт. Они кружили и кружили по арене небосклона, прославляя Матерь звезд и возвещая о том, что новый день вступает в свои права.