Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

В опочивальню Каффа ее привела другая сила, у которой не было ни цели, ни смысла. Она двигала Окайрой, словно пешкой по шахматной доске, готовая в любой момент сбросить ее с игрового поля. Внушала, что у королевы действительно «все уплывает из рук» и ей уже нечего терять. Что Имит был прав и огненная земля доживает свои последние дни. «Так загляни напоследок в глаза тому, ради кого ты пошла на крайность! – твердил ей голос. – Просто сделай это! Сделай хоть раз так, как хочешь ты! Долг и добродетель уже и так завели тебя слишком далеко! Уж мы-то с тобой знаем… Так поживи, Окайра! Проживи это время, как велит тебе сердце! Делай что хочешь! Осталось немного – и ты прекрасно об этом знаешь».

Повозка скрипела и плавно покачивалась в такт цокоту копыт по иссушенной глинистой земле. Деревянные колеса, украшенные узорчатыми ступицами, резали спекшуюся плоть грунта. Уходя все дальше от ночной стоянки, табор, помимо золы, обглоданных костей и грязи, оставлял за собой след, похожий на вскопанную гряду. Нет, ясное дело, никто здесь не собирался ничего сеять! Да и «пахота», строго говоря, оказалась вынужденной. Вообще, возделывать поля на Харх может кто угодно, но только не этот свободный народ, родина которого одновременно везде и нигде. А раз так, то к чему кочевникам прикипать душой и мотыгой к какому-то одному клочку земли на громадном теле острова? Они просто вспарывали дорогу ободьями своих колес. Дорога, в свою очередь, неуступчиво крошилась, разбегаясь новыми трещинами во все стороны. Ничего удивительного: подступал Горидукх, а за ним – засушливый Скарабей. Природа – она мудрее, чем хархи, и ко всему готовится заранее.

Так исстари толковали врахайи – кочевые племена огненной земли.

– Природа – мудрее, – категорично изрекла узкоглазая седая травница с лицом, напоминавшим Дамре печеное яблоко. Возможно, даже подгоревшее. Таков уж был природный цвет кожи бабки главного ведуна их табора – бурый. В складках морщин он почему-то отливал старым золотом, и сестра Умма никак не могла взять в толк, как такое возможно. – Не печалься, девка, – авторитетно кивнула Хаддиш на пустые груди Дамры. – Дитя Ящера получит жизненный сок, когда будет к этому готово.

Девушке ничего не оставалось, кроме как поглубже закутаться в свою обновку – просторный лоскутный халат. Вчера он был выдан ей помощницей Хаддиш с такой торжественностью, словно это платье принцессы, а не полинялое, воняющее дымом и чужим телом тряпье. Дамра вновь брезгливо передернула плечами, но все же укрылась безразмерным балахоном по самый подбородок. Не оставаться же ей голой перед этой безумной старухой!

Та, в свою очередь, как ни в чем не бывало обхватила младенца своими крепкими руками – такими же «подгоревшими», как и лицо, – и ловко переместила его в крохотный гамак, подвешенный к низкому потолку кибитки.

Сидевшая подле нее кочевница опять разразилась настойчивыми предложениями своих услуг. Дамра еще вчера заметила, что та буквально из кожи вон лезет, чтобы выслужиться перед бабкой ведуна Шагга. Невероятно назойливая и с таким же «подгоревшим» цветом кожи, как и Хаддиш. Да и вообще во всем такая же, разве что моложе на целую пропасть созвездий. С абсолютно безвкусным монисто из каких-то древних монет.

– Хозяйка трав, – подобострастно обратилась она к Хаддиш, глотая гласные на восточно-степной манер, – могу я чем-то облегчить ваш труд над первым жизненным соком для дитя Ящера?

При одной мысли об этом Дамра покрылась холодным потом. Мало того что у нее самой пока нет молока, а бабка собирается пичкать ее новорожденного каким-то одному Огненному известным «жизненным соком», так еще эта надоеда хочет влезть в него своими грязными руками?! «Надоеда», словно прочитав в глазах Дамры ее опасения, с готовностью предложила травнице:

– Истолочь ржаное семя, чтобы освободить ваши руки для более важных дел?

Хаддиш, не скрывая недовольства, выпалила:

– Нет! Сколько раз я тебе, Гайа, повторяла, что ты здесь только для самой простой части ухода за Агором. – Дамра не без удовольствия заметила, как губы Гайи обиженно вытянулись в тонкую нить. Так ее и без того не слишком красивое лицо приобрело совсем уж жалкий вид. – Ты нужна мне здесь для того, чтобы менять пеленки, натирать его цветочным маслом и петь колыбельные! – окончательно обескуражила ее Хаддиш. И, вернувшись к своему занятию, проворчала: – Сколько раз повторяла… Нет, так ей никогда не стать одной из нас.