Лекарство от забвения. Том 1. Наследие Ящера

Синева позднего вечера уже растворялась в беспредельной тьме ночи. Она – насколько хватало ее власти – подкрадывалась к высокому костру, тесно обнимала небольшую поляну под Двурогим холмом, а стелющийся за ней лес считала уже безоговорочно захваченной территорией.

И вот в такой прельстительно-опасный час молодой принц – только подумайте! – вдруг оказался не за надежным бастионом Перстня, в безопасности стен замка-горы, а совершенно в ином месте. Нет, он даже не слоняется туда-сюда по морскому побережью в своих пространных раздумьях, окруженный вооруженными до зубов стражниками. Эти самые стражники, между прочим, остались далеко – аж за разделительной чертой Яхонтовой реки, под пологом хвойного леска.

Очень кстати, что в замке спозаранку все стало с ног на голову: запертые покои отца, сбитая с толку мать, белые лица перепуганных стражников, какой-то грохот со стороны левого крыла замка… Как на заказ! Появилось наконец не только какое-то разнообразие в этой скукоте одинаковых, как стрелы в колчане, дней, но еще и потрясающая возможность устроить долгожданный визит к безумному Тихху так, как ему, Бадирту, хотелось.

Какая удача, что в этот раз никто не помешал принцу сделать все по своему вкусу! Все были слишком заняты, слишком взволнованны, чтобы вникать в то, что он пытался до них донести. Слишком рассеянны… И это полностью совпадало с интересами Бадирта!

А интерес его был и оригинален, и прост одновременно – как, впрочем, все гениальное в этом мире. Ну какое, скажите на милость, веселье в том, чтобы прибыть на вечер оракула чинно-благородно, будто бы ты и правда подлинный наследник престола? Таких вот благопристойных принцев, с блеском в глазах и на камзолах, Харх, думается, уже навидался. И они наверняка прискучили ему ну просто до тошноты. Нет, Бадирту-то, конечно, и так было чем удивить огненный остров… Но, как ни прискорбно, время этого «подарка», припрятанного на дне его кармана, еще не настало.

А выкинуть что-нибудь эдакое хотелось прямо сейчас!

Вот и пришлось выдумать – не без помощи желтоглазой кошки Йанги, конечно – экстравагантную забаву: заявиться к Тихху в одежде простолюдина, без сопровождения (Эббих не в счет), стражников и прочей монархической мишуры! А что? Мать еще до всей этой неразберихи в левом крыле замка дала согласие на визит принца к оракулу. И пусть только попробует потом отрицать это при короле! А уж как, в каком виде нанести визит – это его, Бадирта, личное дело.

«На самый худой конец, от родительского гнева всегда можно будет откупиться тем, что это целиком и полностью была идея Йанги… – рассуждал принц, пока заворачивался в неведомо откуда приволоченные Эббихом лохмотья. – А то и вовсе ее главное условие. Для моей же безопасности…»

Похоже, ссылаться на Йанги входит у Бадирта в привычку. Ему действительно казалось, что в ее власти оправдать любой его поступок.

– Ну, каково, а?! – всю дорогу приставал Бадирт к горбуну.

Пробираясь через лес, он постоянно рассматривал полы своей крестьянской туники и разваливающиеся сандалии из потрепанной кожи – точь-в-точь сын бедного земледельца. Принцу всегда было по нраву входить в новые роли.

Эббих, для верности перемазанный сажей и прихрамывающий больше обычного, был наряжен в том же стиле. Это не мешало ему в десятый раз ответить принцу, что он-де в полном восторге от его смелости и изобретательности.

За этой видимой уступчивостью от Бадирта скрылось то, насколько в тот вечер Эббих был серьезен и сосредоточен. Если бы принц ненадолго отвлекся от самодовольства, возможно, заметил бы, что горбун сегодня больше похож на хищника, высматривающего жертву, чем на приближенного верховной жрицы Харх, который собрался послушать несколько чужеземных баек у костра. Напряженный и сосредоточенный, ковылял Эббих к холму под покровом ночи.

Как бы то ни было, маскарад, в котором карлик принял самое непосредственное участие, удался на славу! Ибо, когда принц и дворцовый горбун, оставив стражу на приличном расстоянии, попытались разместиться вокруг костра, никто не обратил на них внимания. Их толкали в бока, не давали протиснуться меж тесных рядов, а когда ряженые пытались сесть, то их и вовсе посылали в огненную жаровню, утверждая, что место это занято аж со вчерашнего дня.

Внимание и уважение… Разве их заслуживают крестьянский мальчишка и его калека-отец?

Только когда двое наконец пристроились во втором ряду – за спиной воняющего вчерашней сивухой здоровяка, – до Бадирта окончательно дошло, как именно они сейчас выглядят со стороны. Дошло, что в глазах всех этих простолюдинов они с Эббихом – отец и сын.

По спине принца пробежал холодок, словно он не сидел напротив пылающего до небес костра. Эти пару мгновений он ощущал себя голым перед этой грязной, галдящей толпой. Бадирт судорожно вцепился в рукав своей протертой туники: нет, вроде бы она на месте. Ладони, однако, стали холодными и неприятно влажными. Принцу казалось, что в легких нет больше воздуха – только этот проклятый дым с какими-то лиходейскими острыми специями.